Интерлюдия.
Аксис Мехрис вёл отряд казаков, во главе с есаулом Ашиным, по территории, разорённой войной, провинции Экватория. Давно остались позади полупустыни Джибути и Эфиопское высокогорье. В пути они нагнали два десятка копских священников, во главе с отцом Кириллом и отцом Мефодием, и составили им охрану.
Путь их лежал в одну и ту же сторону, и был тяжёл и труден. Священники молились в пути, пользуясь любой возможностью, и радуясь, что им представилась такая честь, вести свет религиозного учения своим чёрным соплеменникам.
Казаки, недоверчиво косясь, и дивясь тому, что копты принадлежали к православной ветви христианства, тоже размашисто крестились. Правда, шли они не нести свет истинной веры, и даже, не помогать заблудшим душам, либо приобщать их к русскому миру, а банально, имели желание заработать и повидать мир.
Здесь были самые отчаянные, и безбашенные парни. Некоторые из них, много повидали в своей жизни, но так и не обзавелись ни умом, ни семьёй, а все продолжали слоняться по свету, пока их не затянуло в Африку, послоняться…
У других же, постепенно выросло на заднице шило, которое не давало им спокойно жить, учитывая молодость, и тягу к приключениям. Среди этого сброда, по настоящему казаков, было от силы сто человек, остальные — бывшие мещане, уставшие от привычной обыденности своего уклада.
Были и крестьяне, разочаровавшиеся в жизни, и уставшие от тяжелой работы на земле. Даже парочка бурлаков с Волги, присутствовала в этой массе вооружённых и отчаянных людей. Объединяло их и железное здоровье, присутствовавшее у всех, кто дожил до этого похода, когда остальные путешественники либо уже отдали Богу душу в пути, либо заболели, и вернулись на Родину.
Сейчас в их карманах приятно позвякивали чистым серебром талеры Марии-Терезии, в качестве оплаты их услуг. Каждый из казаков был вооружён карабином Бердана, шашкой, и кинжалами. У многих были револьверы различных систем. Не было только лошадей, которых пришлось оставить в Абиссинии, и дальше идти пешком.
Но дорога этого стоила, и была настолько интересной, на сколько же и опасной, вселяя в их сердца трепет от увиденного. Никто из них не пожалел о походе, а любопытство и желание поучаствовать в истории, нарастало с каждым шагом, и они шли, и шли вперёд, подолгу разговаривая у ночных костров, и думая о будущем.
Аксис Мехрис вёл не только священников и казаков. В его отряде был и лучший полководец негуса Йоханныса IV, Аллула Куби, попавший в опалу к новому негусу Менелику Второму, и вынужденный бежать с Родины. С ним вместе был элитный отряд самых преданных воинов.
Верных оказалось немного, всего сотня, зато это были лучшие. А уж из того чёрного мяса, которым владел неведомый Мамба, он сможет сделать элитных воинов, если его, конечно, возьмут на службу. Его друг Аксис не сомневался в этом, а значит, не будет сомневаться и он.
Мамба ненавидел махдистов, и в этом они были схожи. Значит, Алула Куби снова будет воевать с ними, и пусть над ним будет развеваться другой штандарт, а в бой отправлять человек, недостойный до этого быть его рабом. Он выполнит свой долг до конца, и отомстит за гибель своего повелителя и друга, ради своего народа и веры пожертвовавшего всем, что у него было, несмотря на своё положение.
Две слезы скатились по щекам сурового военачальника, а рано поседевшие короткие курчавые волосы на голове и лице, горестно топорщились во все стороны, когда он думал о том сражении, где погиб его повелитель.
Смахнув непрошенную влагу с щеки, он провёл рукой по короткой бороде, и перекрестившись, заснул, возле почти потухшего костра, более не сомневаясь ни в чём. А ночь укрыла его своим тёплым покрывалом, отправив другой дорогой, рыщущих по земле, ядовитых скорпионов.
Глава 10 Ё-моё?! Или твою мать?
Не успев вволю потоптаться по полям с ямсом и сорго, я был настигнут Ярым, который с яростью и жаром, достойным лучшего применения, набросился на меня, пересказывая полученные от Луиша сведения. Рассказал он и о взятии французами Банги, и о неизвестном отряде.
Масса, визирь мой, вот же козёл, предал, как я и предполагал! Но, обдумывая ещё раз все слова Ярого, я стал сомневаться, а был ли у него вообще выбор, в его-то положении. Бросив своих воинов, и всех остальных, на сотника Момо, я поскакал в Баграм.