Список опасных профессий

— Да, испугалась. Мы с Алешей уже десять лет к тому времени прожили, и я за эти годы от него ни одного грубого слова не слышала. Он добрейший человек, благороднейший и любит меня. Нянчится со мной сейчас… Знаете, мужчины не всегда с такой ситуацией справляются. Я по больницам насмотрелась на одиноких женщин, никому не нужных. А Алеша, он не просто рядом, я его все время чувствую, он помогает, поддерживает… после операции, когда я глаза открыла, то первое, что увидела, — это его лицо. И я ему очень благодарна, за все. Теперь я знаю, что была права, когда выбрала его.

— Вы думаете, что Илья… — Я не успела договорить, Наташа снова засмеялась:

— Ой, что вы, конечно нет! Я уверена, что Илюша повел бы себя точно так же, я ведь говорила, что он был очень порядочным, благородным человеком, и он любил меня, по-настоящему. Просто… я не знаю, как объяснить это, я просто чувствую, что была права тогда. Впрочем, что сейчас говорить, Илюша погиб, давно… непонятно, кому и зачем понадобилось его убивать?

— Он вам ничего не рассказывал? Может, у него на работе проблемы были? Или, может, какие-то армейские дела?

— Нет, что вы! Илюша не той породы был человек, чтобы с женщинами о своих неприятностях говорить. Да и не до этого нам было, мы другие проблемы решали, личные.

— Но хоть как он выглядел в последние дни? Был озабочен? Взволнован? Расстроен?

— И озабочен, и взволнован, и расстроен тоже. Он настаивал, чтобы я развелась с мужем, но я все тянула. А потом, в тот самый день…

— Что? — не поверила я. — Вы виделись с Алябьевым в тот день, когда его убили?

— Да. И это самое горькое. Я пришла к Илюше вечером, после работы. Я долго думала и, наконец, решила… — Она быстро смахнула слезинку. — В общем, я сказала, что не буду разводиться с мужем.

— И как… как он это принял?

— Плохо. Для него это было ударом, он надеялся, очень надеялся, что я выберу его. Илюша сказал, что раз так, то мы должны расстаться, что ему нужна жена, а не приходящая любовница. А когда я согласилась и сказала, что лучше нам больше не видеться, он схватил меня за руку и начал уговаривать подумать еще. Я очень не люблю сцен, а получилась настоящая сцена, очень тяжелая. Илюша плакал, я тоже расплакалась. Но все равно сказала, что все кончено. Понимаете, эти наши отношения, наша любовь, это с самого начала было неправильно, нечестно по отношению к Алеше. Мне было стыдно обманывать мужа, и вообще, притворяться — не в моем характере. Да и не очень хорошо, наверное, это у меня получалось. Мне казалось, что Алеша стал догадываться, и все было очень неприятно. Нужно было принимать решение, и я это решение приняла. Правда, потом было тяжело, когда я узнала, что через несколько часов после этого разговора Илью убили. Очень тяжело. Получилось, что я поссорилась с дорогим мне человеком перед самой его смертью. И не помириться уже, не попросить прощения.

Дверь открылась, и в комнату вошел Алексей, в руках его был большой поднос. На подносе уместились две чашки, вазочка с печеньем, сахарница, литровый чайник с кипятком и крохотный заварочный чайничек. Наталья запнулась на мгновение, потом ласково улыбнулась:

— Спасибо, Алеша, дальше мы сами. Ты пока отдохни, а мы с Ритой посплетничаем еще. Рита, не сочтите за труд! Мне две ложечки сахара и не слишком крепкий.

Я послушно встала, приняла из рук Алексея поднос, подождала, пока он расчистит место на столике, поставила и занялась «чайной церемонией». Макаров посмотрел на меня, на жену, потом снова на меня. Мне показалось, что он хочет что-то сказать, но Алексей только кашлянул и вышел из комнаты. Дождавшись, когда дверь снова закроется, я спросила:

— А со здоровьем у Ильи как было? Не жаловался он вам?

— Илюша, вообще, очень не любил жаловаться, — покачала головой Наташа.

— «Стиснем зубы»? — вспомнила я.

— Да. — Она тихонько засмеялась. — Илюша так говорил. Хотя со здоровьем, наверное, проблемы были. Просто так из армии в тридцать лет не отпускают, как вы думаете? Кажется, у него даже была группа инвалидности, или ему только предлагали ее получить? Нет, не помню. Но, наверное, только предлагали — там ведь нужно бумаги оформлять, обследования разные проходить, а Илюша ни за что не стал бы этим заниматься. Он ненавидел само это слово — инвалид.

— Ненавидел? — удивилась я. Странная реакция для доброго, как утверждает Наташа, и благородного человека.

— К самим инвалидам Илюша относился нормально. — Она правильно поняла меня и постаралась объяснить. — И среди его друзей были ребята… они ведь все в горячих точках служили. Но мысль, что инвалидом могут посчитать его, приводила Илюшу в бешенство. Он привык быть сильным и, наверное, просто не мог жить по-другому.