Шериф на крыльце конторы заряжает свой «Смит-Вессон». Под обстрелом взглядов, не сказать чтоб дружелюбных, он замирает, вертит в пальцах шестой патрон. Интересуется:
– Чего вылупились?
– В кого стреляли, шериф?
– Ваше какое дело?!
Остыв, Дрекстон снисходит до объяснений:
– Индейцев брали под арест. За мошенничество.
Последний патрон ныряет в камору барабана. Защелкнув револьвер, шериф сует его в кобуру и роняет – кобура порвана. Подняв оружие с крыльца, Дрекстон беззвучно шепчет ругательства.
– Мошенников, значит, арестовали?
Шериф кивает в сторону конторы. Минутой раньше Ганс и Нед уволокли туда молчаливых, не оказывающих сопротивления шошонов. Сейчас, небось, индейцы уже скучают за решеткой.
– А бандиты на свободе разгуливают?!
– Убийцы!
– Поджигатели!
– Тихо тут! – красный как рак Дрекстон потрясает револьвером. – Без вас разберусь. Виновные ответят по всей строгости закона!
Словно живая иллюстрация сказанного, из конторы выходят Нед Хэтчер и Белобрысый Ганс. Оба потирают руки и отдуваются, как будто не сажали индейцев в камеры, а готовили из них смитфилдскую ветчину.
– По всей строгости?!
Макс Сазерленд сплевывает Дрекстону под ноги:
– Наел брюхо, закон! Дождешься от тебя!
– Вы что-то выяснили, шериф?
Вильям Джефферсон – сама вежливость. Это дается ему с трудом, но Джефферсон старается, сэр, видит бог, старается. Небось, надеется, что вопрос будет решен в его пользу, а в двойном убийстве и взрыве шериф обвинит братьев Сазерленд.
– Выяснил он! Что под юбкой у вдовы Махони!