Черный ход

– В смысле я, шансфайтер, ни в чем не могу быть уверенным. Осечка. Луч солнца бьет в глаза. Промах. В самый ответственный момент схватывает поясница. Да что угодно! «Мешок искр», даже если бандит не умеет им пользоваться, а спарк-дилер не хочет – в любом случае пламя горит, а дым ест глаза. Шансер уравновешивает ситуацию. Это мой собственный «мешок искр», упрятанный в кобуру. Кроме того…

– Что?

– Я могу видеть бандита, но пуля не достанет его. Слишком большое расстояние, понимаешь?

– А шансер достанет?

– Да. Если я вижу цель, вижу светлые и темные области человека, знаю, куда стрелять… Несчастный случай или проклятье съест все расстояние, как будто мы стояли друг напротив друга. А там и до свинца дело дойдет. Это не пуля, дитя, это лучше.

– Я не дитя! – обиделась Рут.

– Что это?

– Черная полоса, – ответила она раньше, чем поймала патрон.

– Незаменима при погоне. Самое милое дело – ловить негодяя, когда у него черная полоса. Твой отец – упрямец, медный лоб, а я – слабовольный идиот. Я должен был настоять на своем, заставить Боба принять мои услуги, черт бы его побрал…

Сообразив, что он только что сказал, дядя Том вжал голову в плечи. Нет, ничего не полетело в сквернослова, посягнувшего на святыню. Вздохнув с облегчением, Том вернулся к прерванному занятию. Девочка начинает успокаиваться, подумал он. Время лечит. Скоро она станет такой, как прежде. Главное, не мешать, идти ей навстречу.

Хочет стрелять? Пусть стреляет, бутылок хватит.

2

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

До места стоянки шошонов они едут под присмотром.

Индейский дозор Рут заприметила еще на промысле, во время пожара. Трое конных, на гребне дальнего холма. Вольным нефтяникам, занятым тушением, до них дела не было, а когда пожар стих, индейцы уже уехали. Впрочем, отъехали они недалеко – Рут видела их все время, пока маленький отряд Пирса вновь спускался к реке, делавшей здесь резкий поворот на северо-запад, видела, двигаясь по берегу узкого, укрытого ветвями плакучих ив притока, видела, заставляя лошадь лавировать в лабиринте высоченных, до небес, лип…

Нападения Рут не ждет. Хотели бы напасть, уже неслись бы наперерез, целясь из ружей и размахивая томагавками.

Агрессивные по природе, восточные шошоны враждовали с чертовой уймой своих собственных соседей – черноногими, шайеннами, арапахо, кроу, лакота, равнинными кри. Возможно, поэтому с белыми людьми они старались поддерживать мир. Случалось, шошонская молодежь даже принимала участие в походах регулярной армии, когда солдаты выступали против индейцев, которых угораздило навлечь на себя гнев шошонов.

Враг твоего врага – твой друг, не так ли?

Переселенцы, миновав форт Ларами, чувствовали себя в безопасности на здешних землях. Безопасность эта была хрупкой, многие южане знали тамошних шошонов под грозным именем команчей, на собственной шкуре испытав их мстительный нрав. Но лучше, как говорится, цент в кулаке, чем доллар в чужом кармане.

– Все в порядке, – подбадривает Рут безымянный молодой стрелок. – Они нам обязаны. Должны понимать…