Черный ход

По идее, они с Красавчиком и молодым стрелком должны защищать нанимателя. Защищать от чего? Индейцы не желают отчиму зла. Даже сейчас, когда Пирс сражается как бешеный и вопит так, будто с него живьем сдирают скальп, индейцы действуют с предельной осторожностью, можно сказать, заботой. Не думая о собственном ущербе, они изо всех сил стараются не повредить чудно́му бледнолицему. Драться, когда ты сам предложил сделку? Драться, когда твое предложение приняли? Драться из-за грошового, не требующего никаких подвигов условия?!

Что это за подвиг – сплавать на тот берег?!

– Нет, – предупреждает Хвост Оленя. – Не лезть.

Четверо индейцев борются с Пирсом. Висельник при виде петли – и тот вел бы себя достойнее. Хрипящий клубок катится по земле. Следом бредет пятый индеец с лодкой на плечах.

Сын шамана и семерка шошонов, оставшись в седлах, внимательно следят за Рут и стрелками. Путь к реке прегражден всадниками. Открытой враждебности индейцы не демонстрируют, но мисс Шиммер не сомневается: дойди дело до реальной угрозы и шошоны медлить не станут.

– Мир, – заверяет Хвост Оленя. – Туда-обратно, все хорошо.

– Не вижу проблемы, – Красавчик Дэйв сплевывает на землю. – Мистер Пирс боится воды? Ничего, потерпит. Зато вождь подпишет контракт. Мистеру Пирсу дадут премию, мистер Пирс утопит горе в виски…

– Они лжецы! – визжит молодой стрелок. – Они украдут его!

– Странный способ похищения. Не находишь?

– Что тут странного?

– Хотели бы похитить, сделали бы это в становище. Да и зачем им его красть? Ради выкупа? Для пыток?! Чепуха, безумие…

– Они лжецы! Краснокожие дьяволы!

Краснокожие дьяволы, мысленно повторяет Рут. Она смотрит вслед шошонам, которые уже запихивают отчима в лодку. Открыть стрельбу? В шансере – пять несчастных случаев и одно, зато веское проклятие. Кто-то сломает ногу, кто-то упадет в реку, кто-то прорвет в лодке дыру, утопит весло. Пирс вывернется, отбежит в сторону… Что дальше? Пригрозить шошонам проклятием? Они могут не испугаться. Откроют огонь, в ответ придется палить уже из «Миротворца». Всадить несчастный случай в шаманского сынка? Лошадь взбрыкнет, Хвост Оленя вылетит из седла, расшибет голову. Утратив вожака, индейцы растеряются…

Взгляд шансфайтера. Талант шансфайтера.

Все в высшей степени разумные соображения вылетают из головы Рут, будто стая вспугнутых птиц. Соображения галдят, щебечут и чирикают, но мисс Шиммер не слушает их. Не моргая (взгляд шансфайтера…), превратившись в статую, она смотрит на шошонов, нет, на отчима в их руках.

Каждый индеец сейчас похож для Рут на схему разделки коровьей туши. Светлые, темные, красные области. Песок и пепел, роза и пурпур, ранний вечер и поздняя ночь. Каждый индеец, но только не Бенджамен Пирс. В контуре, обозначающем границы мистера Пирса, которого друзья зовут Беном, кипит чистая белизна. Катятся снежные волны, искрят, слепят взор. Ни единого пятна темнее парного молока из-под коровы.

Захоти Рут пальнуть в отчима из «Молнии» – не нашла бы куда.

Для шансфайтера Пирс представляет собой точную копию Джошуа Редмана, в прошлом – вольного стрелка, ныне – помощника шерифа в Элмер-Крик. Вся разница состоит лишь в том, что Пирс ярче Редмана. На него даже смотреть больно.

«Вы не поверите, мисс Шиммер, но перед вами другой человек…»

Клубок пятнистых тел пеленает живой сгусток молока. Рядом с клубком – зыбкая тень. Она имеет отдаленное сходство с Пирсом, но рассмотреть подробности невозможно. Тень мечется вокруг дерущихся, временами ныряет в клубок и исчезает, потом выскакивает наружу, опять ныряет…