И я сделал выпад.
Мой маленький нож мало чего мог сделать против сабли, но я был юрок, хитёр, достаточно опытен, несмотря на юный внешний вид, да нацелен убить врага. А противник, ощущая собственное превосходство, лишь расслабился. Он сделал замах, словно отгонял меня как назойливую муху, однако я не отпрыгнул назад, как ему виделось, а, изгибая тело, чтобы уклониться от лезвия, смело продолжил движение. Нож проткнул область над пахом. А затем я постарался воткнуть его ещё глубже, проворачивая, и с силой потянул наверх, распарывая живот. Глаза шрай-ханца непонимающе округлились. Пальцы его на миг сжались крепче на рукояти сабли, но он зашатался и упал на доски палубы. Оружие тут же выпало из его рук. Губа под тонким носом с горбинкой вздрогнула.
Победа была быстрой. И лёгкой.
Я, мельком оглядываясь, чтобы не пропустить опасность, присел и сжал окровавленными ладонями голову мужчины. Он был ещё жив, а потому я, наслаждаясь моментом, приблизил свои большие пальцы к его глазам и под вопли смерти вокруг медленно выдавил их.
— Не надо было так на меня смотреть.
Затем я вытащил из живота шрай-ханца нож. Не удержался и слизнул с лезвия кровь языком. И только потом обтёр его и убрал, решив взять взамен саблю поверженного противника. Она была не такой удобной как мой меч, так что я вновь поморщился, прежде чем осмотреться в поисках новой мишени — рулевого. В творящемся бедламе стоило по‑тихому от него избавиться, и тогда разборка состоялась бы только с капитаном. Остальные члены команды вряд ли заметили, что я устроил у рулевого колеса.
Однако, мысли о Бавальте привели к тому, что я вдруг увидел его шагах в семи от себя.
Таково уж «проклятие» магов. В нашей жизни резко увеличена событийность, а то, о чём мы думаем, так и норовит появиться в судьбе.
Капитан поставил правую ногу на грудь своего противника, чтобы было удобнее вырвать из его грудины оружие, и сразу повернул голову в мою сторону — значит, видел меня до и намеренно шёл разобраться с пассажиром. Он действительно подошёл ближе. И за это время я пришёл к выводу, что устранять его никак нельзя. Моя договорённость доплыть до Юдоли была именно с этим капитаном, а новый мог и обобрать навязавшихся попутчиков, скинув их трупы в морские пучины. Так что я миролюбиво опустил саблю и почти сразу ощутил сильный удар в челюсть.
Хм…
Люди и не люди! Ну нельзя же магов сначала по голове нещадно бить, а потом утверждать, что все мы чокнутые!
…Серьёзно говорю!
Кость осталась цела, но вывих я получил. Незабываемое ощущение. Осознаёшь, что твоё тело искорёжено, чувствуешь муки невероятной силы и ничего не можешь сделать из правильных действий, ибо это твоя челюсть и тебе себя жалко. Хорошо, что Бавальт смилостивился, да и я был пока не в состоянии махать саблей, ибо он вновь подошёл ко мне и вправил челюсть на место.
…Снова незабываемые ощущения. Скажу честно, наверное, было бы лучше, если бы у меня всё-таки был перелом.
— Ещё раз на моём корабле самостоятельно распоряжаться надумаешь и посреди моря высажу! — грозно процедил мужчина и, едва я утвердительно кивнул головой, снова ударил меня. На этот раз хотя бы в плечо.
Удержаться на ногах у меня не получилось. И, видимо, на удачу. Это успокоило Буревестника, и он снова принялся воодушевлять криками команду, хотя драка уже и подходила к концу. Мне довелось нанести только пару ран за время попыток всё же добраться до рулевого, как бой прекратился. Пираты встали кривым полукругом, заключая в кольцо оставшихся в живых шрай-ханцев. Их оказалось немного. Седеющий толстяк со сказочно-длинной бородой и в расшитой роскошной шубе, совсем ещё мальчишка, прижимающий к себе обрубок руки, да двое раненых мужчин воинственного вида. Я с любопытством глянул на них, но куда больше меня интересовало местонахождение рулевого. И мой взгляд его выловил. Этот верзила стоял рядом с капитаном и старпомом несколько вдали от меня да что-то обсуждал с ними. Он грозно провёл пальцем по шее, заметив мой взор, но расправляться со мной спешить не стал, а вернулся к разговору.
Когда Буревестник отдал приказ осмотреть корабль, большинство пиратов радостно разбежалось, дабы постепенно начать ссыпать в большую кучу, недалеко от пленных, наиболее ценные и небольшие предметы. Меня грабёж занимал мало, но вернуться на «Вьюгу» я пока не мог. Возле единственного дощатого ветхого мостика на неё, щедро кем-то поставленного, стоял, скрестив руки на груди, гадкий рулевой. Он не сводил с меня глаз. Так что я остался на палубе торгового корабля и отчаянно делал вид, что совсем не вижу, как Элдри с соседнего судна машет мне рукой.
Меж тем часть команды закончила с обыском своих секций трюмов и, дабы было чем заняться, начала разбирать трупы. Своих без особого почтения за руки и за ноги кидали в море. А шрай-ханцев стали привязывать к мачтам и реям, предвкушая, как однажды кому‑либо попадётся навстречу корабль мертвецов. Пираты гоготали над своей шуткой. Но, когда они поволокли тело убитого мной мужчины, пленный старик с воплем горечи кинулся вперёд.
— О, единственный сын мой! — завопил он, вырывая клоки бороды.
Зрелище тащившим шрай-ханца понравилось. Они бросили труп на палубе и начали открыто смеяться и издеваться над рыдающим отцом. Их весёлое поведение привлекло ещё одного пирата — бравого морщинистого, но ещё крепкого типа со шрамом на пол лица. Пренебрежительно пнув ногой мертвеца, он решил обратиться ко мне:
ebooksa