Подобный диссонанс разрушал сознание, привычную картину мира, в которую легко вписывались террористы на лайнере, некомпетентные начальники и даже неведомая Тварь из глубин времени, но это…
Первым попытался добиться ответа от Мо, но тот лишь отмахнулся, дескать не до тебя сейчас, курсант. Пришлось переключиться на Мэдфорда.
- Что, Уитакер, задачка в голове не складывается? – привычно ухмыльнулся тот. – Это все косность мышления. Трудно ожидать другого от выходца из отсталого мира.
Действительно, трудно… Трудно ожидать иного ответа от зарвавшегося аристократа. И причем здесь косность? Я же ничего против человека не имею, просто это мужик или баба? Имя Малу ни о чем не говорило, поэтому внимательно вслушивался в диалог, пытаясь найти истину в словах, но окружающие, словно сговорившись, обращались нейтрально.
Ответ пришел неожиданно, когда на исходе второго часа мы остались с Малу наедине.
- Так вот ты какой, Пол Уитакер. Весьма наслышана о твоих подвигах.
- Да? И какие подвиги я совершил? – задаю вопрос с некоторым облегчение. С полом таки удалось определиться и это женщина.
- О твоих любовных похождениях слагают легенды. Ольховская, Ловинс, Альсон - известные фамилии в высшем свете. Бедняжке Лиане так и вовсе задурил голову, девочка едва родного отца не убила.
- Скажите, а вы каждой сплетне верите?
Малу мягко улыбнулась и совсем не женским тембром ответила:
- Я верю собственным глазам и вижу, как ты постоянно пялишься в мою сторону. Или ошибаюсь?
В кои-то веки не нашелся, что ответить, а собеседница продолжила:
- Запомни, Пол Уитакер, раз и навсегда, - я дама замужняя и вольностей себе не позволяю, а другим тем более. Поэтому даже не думай подкатывать, яйца оторву.
Сказано было убедительно, суровым мужским голосом, так что никакого желания не осталось. Хотя кого обманываю - у меня его изначально не было, но Малу об этом лучше не знать.
До Сарчево добирались в кузове армейской бронемашины. Ураган к тому времени разгулялся не на шутку, поэтому поездка на легковом автомобиле стала бы откровенным самоубийством. Загрузились внутрь темной кишки, пристегнулись и поехали собирать шишки на голову, да на зад. О комфорте говорить не приходилось: нас постоянно телепало из стороны в сторону. Особенно неприятно было подпрыгивать и биться головою о металлическую пластину. Оно может военные здесь и в касках ездят, у нас же ничего подобного не имелось.
Малу первоначально посадили рядом со мною, но женщина уговорила Мо поменяться местами и тот безропотно согласился. Потом она не захотела сидеть напротив и снова пересела, договорившись с Мэдфордом. Что за детский сад или думает, я к ней прямо сейчас домогаться брошусь? В темноте, где лица толком не разглядеть, и слышится мужской голос? Уж не знаю, как там драгоценный супруг, отчего он заводится в постели, но лично я даже фантазировать не буду на тему «Малу и её стоны наслаждения».
Десять минут трясучки в чреве металлического зверя и нас с Мо высаживают под проливной ливень. Броневик, рыкнув напоследок двигателем, увез оставшуюся парочку в другой мотель. Нам же был нужен именно этот: небольшой, двухэтажный, под завязку набитый народом.
Когда вошли внутрь, возникло полное ощущение, что попали на вокзал: тюки, сумки и куча людей, разместившихся вповалку. Кресел и диванов на всех не хватило, поэтому сидели на чем попало и как попало, на тех же тюках. Кто-то даже умудрился прилечь и задремать среди творящейся неразберихи.
Говорили кругом все и сразу: кричали, спорили, ругались. Не хватало только знакомого привокзального: «беляши! Кому горячие беляши!»
Пока стоял и растерянно смотрел на все это безобразие, Мо ледоколом попер к стойке, распихивая в стороны зазевавшихся людей. На вопли возмущения внимания не обращал или встречал таким рыком, что пострадавший считал за лучшее умолкнуть.
ebooksa