Под сводами арки топали сапоги. Где-то рядом, за пределом поля зрения, отряд врубался во фланг атакующих.
Надо было посмотреть на руки, убедиться, что левая на месте. Но он не мог. Руки заломили за спину.
– В кармане, – прошептал Барсучонок. Только сейчас он почувствовал, что губы слипаются от крови.
– Пасть завали!
– Левый карман, наружный, – повторил Барсучонок, – Сами смотрите. Вы не знаете, с кем связались. А когда узнаете – поздно будет.
Его ударили об кирпичи два раза – левой стороной лица, правой. Словно два колючих поцелуя в левую и правую щёку.
Но потом невидимая рука всё-таки полезла в нужный карман. Нащупала, что нужно. Поднялась.
Барсучонок чувствовал затылком, как невидимый боец с тяжёлым, хриплым дыханием разбирает, что написано. Неверный свет фонаря дергался, когда его накрывали клубы дыма от полыхающего автобуса, а опущенное пластиковое забрало мешало разбирать буквы.
Наконец, чтение закончилось. И всё та же невидимая рука расстегнула наручники.
– Приносим свои извинения, господин Гобзема. Сами понимаете, такой бардак…
– Бардак полный! Гопников остановить не умеете!
Барсучонок не глядя забрал удостоверение и зашагал в мрак двора.
– Где можно выйти из центра? – спросил он, даже не сбавляя шаг.
– Через Мясникова! Там вообще никого.
Перед входом в сквер на Мясникова стояли два автозака. Рядом скучали четверо ОМОНовцев. При виде Барсучонка они зашевелились, но когда увидели, что он один, сразу потеряли к нему интерес.
Путь домой показался бесконечно долгим. Барсучонок заставлял себя смотреть по сторонам. На пустых улицах попадались редкие прохожие, магазины уже стояли закрытыми и только пару раз он видел кислотно-зелёные кресты круглосуточных аптечных киосков.
Буквально в сотне шагов от драки и митинга центрального квартала город продолжал жить привычной жизнью и медленно засыпать. В жёлтых и красных окнах звякали кастрюли, долетал аромат супа. Здесь не изменилось ничего – и, казалось, никогда и не изменится.
Универмаг был закрыт. С погасшими огнями он походил на мавзолей забытого императора. Дальше, на фоне чёрной щётки прибрежных зарослей, поднималась в сизое небо водонапорная башня, похожая на отрубленный палец.
Возле домов в Тиглях не было ни души. Барсучонок вошёл в знакомый подъезд и поёжился. Впервые в жизни этот подъезд казался ему опасным.
Он поднялся на свой этаж, открыл дверь. На кухне работал телевизор, передавали новости.
ebooksa