Потом он просто смотрел. Ужас, как копьё, пригвоздил его к месту. А потом Лик не смог даже смотреть и тихо побрёл обратно через кусты. Вышел на серебряную полоску дороги и напомнил себе, что выть отныне – смертельно опасно.
Он не спешил, но довольно быстро вернулся на прежнее место. Конь дожидался хозяина, пощипывая свежую травку. Казалось, он догадался, что произошло.
Лик сделал вокруг него круг и побежал полем. Конь последовал за ним. Они шли через травы до тех пор, пока впереди не показался холм, увенчанный железным мечом.
Вокруг меча – площадка из гранитных плит с чёрными пятнами от пожарищ. Хвороста нет, его привезут, если будет официальная церемония.
Но сейчас – особый случай. Небесного огня будет достаточно.
Конь стоял на краю гранитной площадки. Знал ли он, что ему предстоит? Видимо, этого он уже не знал. Теперешние скифы так не поступают.
Лик поднялся на площадку святилища и простёрся передними лапами перед железным мечом. Он попытался вспомнить, допустимо ли клясться, если у тебя волчье горло и текст клятвы ты произносишь только в мыслях. Подумал хорошенько и решил, что допустимо. Сегодня – особый случай. Присягал же он в Тафраме, положив лапу на меч.
Лик хотел поклясться богами царского очага – но в последний момент понял, что собирается стать их врагом. Тогда он задрал голову и провыл другую, ещё более древнюю и страшную клятву – клятву Звёздного Ужаса. Того, на который нельзя даже взирать.
Он развернулся мордой к коню. Тот смотрел, не переставая жевать.
Лик прыгнул, впился когтями в правое плечо и несколькими ударами зубов разорвал коню горло.
– А что ты потом с конём сделал? – спросил Маэс.
– Съел, разумеется.
Глаза Маеса стали совершенно круглыми.
– Съел? Но… зачем?
– Мне нужны были силы, чтобы добраться до вольного города..
– Ну ты даёшь!.. Коня… боевого… съел.
– Что в этом такого? Конь – животное чистое. Это же не свинья…
Маэс помолчал. Похоже, он впервые в жизни задумался об обычаях предков.
– Значит, говоришь, ты принёс клятву, – смог сказать он.
– Да. Отныне царь Палак – мой враг. Я не вернусь в степь, пока не позолочу чашу, сделанную из его черепа. Ты тоже приносил клятву?