– Что такое? – осведомился Лик.
– Ничего плохого. Идём обедать.
– Похоже, обед тебе не по вкусу.
– Ничего подобного. У Евдокса едят превосходное мясо. Ты как попробуешь, так сразу и убедишься.
– А почему ты так мрачно смотришь?
– Да так….
– Что-то личное?
– Как пообедаешь у него несколько раз – поймёшь.
– Я обычно понимаю с первого раза.
– Тем хуже для тебя!
Возле выхода глаза Маэса чуть загорелись. Лик посмотрел в том же направлении и увидел двоих подростков.
Старшему было лет шестнадцать. Круглолицый и мрачный, несмотря на светлую тунику, он стоял посреди толпы, словно межевой столб.
Второй, помладше, лет четырнадцать или тринадцати, был худенький, длинный, голубоглазый, с выстриженными висками и длинным хвостом светлых волос, доходящих до лопаток. Греки говорят, что эту причёску изобрёл сам Тесей, а сейчас так стригутся даки. Этот занял мраморную скамейку. Он что-то рассказывал и размахивал руками так увлечённо, что не мог на ней никак усидеть.
Лик тихонько обрадовался. Получается, он тут не самый мелкий.
– Какие люди! – произнёс Маэс.
– Мы, мы, – заулыбался хвостоволосый, – А кто этот скиф, который с тобой? Родственник приехал?
– Если считать от царя Колаксая, – заметил Маэс, – то мы все друг другу родственники.
Ещё люди… Кажется, за эти несколько дней в городе он узнал больше новых людей, чем за шестнадцать лет жизни в степи.
– Нашего нового друга зовут Лик, у него непонимание с царём Палаком. Примерно такое же, как у меня с царём Перисадом. Может чуть чуть посильнее. Лик, это Килон, – он указал на мрачного, – Он сын того самого Евдокса.
– Не от жены, – пояснил Килон, – Но всё-таки сын.