Гиацинт икнул от изумления, когда понял, что его никто не собирается убивать. Впрочем, может быть, у рыцаря извне есть другой кодекс…
Алый Магистр молчал полноценную минуту — так, что на трибунах успели смолкнуть шепотки, и опять всколыхнуться, а потом опять смолкнуть. Фелла Бестия воспользовалась моментом и приструнила восхищенных учеников. Кристо попробовал было подергать за рукав Дару — так, впечатлениями обменяться — но оказалось, что она уставилась на директора и не собирается отвлекаться.
Экстер Мечтатель, как всегда, изображал вселенскую скорбь, при виде которой хотелось плевать сквозь зубы. Ну, может, сегодня она была несколько более вселенской.
Алый наконец склонил голову и произнес согласно:
— Ты храбро бился, — Макс только хмыкнул в ответ на это заявление. — Вы оба бились храбро. Демонстрация закончена, и победа за тобой — никто не будет спорить с этим. Оплот Одонара.
Он осмотрел трибуны и Магистров, как будто кто-то действительно хотел спорить, но таковых не нашлось. Синий совершенно скис. Янтариат восхищенно улыбался, Фиолетовый откинулся на спинку кресла и потирал подбородок с задумчивым видом. Дремлющий перестал похрапывать. Теперь он издавал тихое сопение, как человек, который вот-вот проснется.
— И значит, — чуть тише прибавил Магистр, но это его «значит» услышали гораздо лучше, чем каждое предыдущее слово. — Алая Печать, Печать Защитника Одонара — теперь твоя. И ты — напророченный защитник Одонара в этой сотне лет. Мы же разберёмся, кто обманул наш взгляд ложными знамениями и ввёл нас в заблуждение. Ибо опасность того, что в тревожный час в артефактории вместо Оплота окажется самозванец была бы…
Он помолчал, чтобы его слова произвели эффект нужной степени грозности. Эффекта не было: трибуны молчали, только Дремлющий перестал сопеть совсем. Кристо ухмыльнулся себе под нос: Алый что, пытается воззвать вроде как… к совести Макса Ковальски? Ага, сейчас.
— …ужасные последствия! — вновь красивая пауза и вновь никакого результата. Мрачный Гиацинт поднимался с земли, погромыхивая доспехами; хмурый Макс уставился на трибуну, так и держа в руке ненавистное оружие. — И раз ты отказался быть ладонью рока — взяв правый меч! — то нам, которые хранят Целестию — придется самостоятельно казнить того, кто пытался занять место предначертанного…
Макс только застонал, услышав проклятое слово. Кристо с удовольствием пронаблюдал, как перекосилось лицо Ковальски.
— Раньше они как-то иначе говорили, — заметил он тихонько.
— Наверное, у них еще и третья позиция есть, — предположила Мелита…
Дара не принимала участия в разговоре, сидела с белым лицом и только шевелила губами, повторяя одно и то же: «Не смей, не смей, не смей…»
Ковальски просто прикрыл глаза, когда Алый Магистр помянул Майру и ее «ложные пророчества». Понимание оказалось прямым и холодным — будто второй удар клинком в еще саднящую грудь. Единства между Магистрами нет. Аметистиат… да, вон он болезненно хмурится… откопал эту Печать, с ней и настоящего защитника Одонара, и мальчишка с Печатью явно не всем удобен. Но они нашли способ развернуть ситуацию в свою пользу: сейчас казнят этого птенца, потом сымитируют нападение на Одонар, потом — ох ты ж, сюрприз, этот ваш Оплот облажался с Печатью, оказывается он не тот, кто нужен, мы продолжим поиски, а как он стал Оплотом, говорите? Расследование, вероятная казнь Дары и остальных, смещение Экстера Мечтателя…
Сейчас им нужно убрать мальчишку — раз моими руками не получилось. Ну, я уже говорил Бестии, что у меня несколько больше вариантов, чем просто выигрыш и проигрыш.
Алый Магистр тем временем продолжал живописать, какие ужасы могли бы произойти — упаси Светлоликие! — если бы на месте Оплота Одонара в нужный момент оказался самозванец. Он воздал должное Максу и его стратегическим качествам, пообещал детальное расследование всем-всем-всем и он порядком увлёкся своим красноречием, вплетая все новые параллели — и с битвой Альтау, и с государственными ошибками — так что не сразу заметил, что Макс Ковальски что-то произнес. Но тут Желтый Магистр пихнул ритора в бок, и все смолкло.
— Это я, — повторил Ковальски, и трибуны ахнули. — Самозванец — я.
Если кто-то после этого и вздохнул с облегчением — так это благородный Гиацинт, который начал мало-помалу с ужасом осознавать — чем ему грозит проигрыш в Правом бою. Дара попыталась вскочить, но ее удержал Кристо. Парень только и мог бормотать себе под нос: «Да не может быть… чтобы он купился на такой трюк?»
И тут со своего места встал Дремлющий.
Зрители, из которых немногие были свидетелями таких пробуждений, замолчали мгновенно. Тишина, глухая и мягкая, сама собой накрыла арену, сомкнулась вокруг Макса Ковальски, который единственный смотрел на Восьмого Магистра без особого почтения и без страха.
ebooksa