Саша обиделась. Она доверила ему свою тайну, и он хоть не раскрыл ее сейчас, но ударил ею.
– Возможно, чтобы ты не увидела того, что не должна была видеть.
Саша немного помолчала, не то раздумывая над его словами, не то справляясь с эмоциями.
– Мы говорили о личном, – наконец сказала она. – О том, что никто другой не мог знать. Чтобы
– Ну, знаете, не стареть шестьдесят лет тоже едва ли возможно, – наконец встрял в разговор Иван, сразу снижая его градус и переводя в рабочее русло.
Глава 12
Ночь снова грозила стать бессонной, а потому, вернувшись из леса, исследователи не стали попусту тратить время и сразу же занялись поисками. В тесной комнатушке Вани стояли три ноутбука, каждый искал свою информацию. Войтех и Ваня сидели по обе стороны маленького стола, мешая друг другу (второй стул принесли из комнаты Войтеха), уступив даме кровать. Не то чтобы на ней было удобно работать, но Саша не жаловалась. Она искала в интернете информацию по снятию блока с памяти, однако мыслями была далеко. Размышляла, у кого же в голове все-таки покопались той ночью: у нее или у Войтеха.
Она сказала Войтеху, что кто-то должен был влезть в его память, чтобы воссоздать такой узнаваемый образ, чтобы говорить все то, о чем они говорили, но на самом деле этот кто-то мог залезть и в ее память. Причем в тот самый момент, когда беседовал с ней, когда заставлял ее видеть измененную реальность. Для гипнолога, который умеет ставить такой непробиваемый блок, наверняка нет ничего сложного в том, чтобы дать команду гипнотизируемому самому строить иллюзорный мир. Он просто велел Саше придумать, о чем они разговаривают с Войтехом, и ее мозг услужливо выудил из памяти важные мелочи. Показал ей то, что она помнила, говорил, что она хотела услышать.
– Вот ведь жук! – периодами бормотал Ваня. – Как грамотно концы в воду спрятал. Ничего не могу найти. Все чисто, как в аптеке.
– То есть ты можешь отследить Троекурова от рождения до нынешнего времени? – уточнил Войтех.
– Чуть ли не по дням, – раздосадованно кивнул Ваня. – Я даже его родителей могу отследить.
Войтех откинулся на спинку стула и устало потер переносицу.
– Значит, на старом снимке все-таки не Троекуров, нам показалось. Человек просто похож на него. Снимок плохого качества, еще и черно-белый. Директор не имеет к этому отношения.
– Ты не рви бумагу раньше времени, – велел Ваня. – Может, и имеет. Что ему стоило занять чье-то место? Может, настоящий Петр Яковлевич Троекуров давно на дне колодца с перерезанным горлом лежит. Что сложного найти похожего на тебя человека, а потом просто заменить его собой? Новый паспорт сделал уже со своей фоткой – и всего делов. Мы же оба знаем, что это возможно.
Последнюю фразу Ваня так выделил интонацией, что Саша не могла не посмотреть на него. И Войтех явно понял, что он имеет в виду, бросил на него недвусмысленный взгляд. Саша собиралась спросить, о чем они, но ее отвлекло входящее сообщение в одной из соцсетей. Отчаявшись самостоятельно разобраться со снятием блока, она написала одному из своих однокурсников, с кем когда-то изучала гипноз в университете. Окончив учебу, Сергей Родионов забросил гипноз, но после событий, произошедших два с половиной года назад, когда на их группу объявили охоту и Сергею пришлось вспомнить навыки, он снова вернулся к практике. Более того, насколько Саша знала, как раз заинтересовался возможностью ставить блоки на воспоминания. Ей повезло: Сергей еще не спал и оказался не прочь помочь решить сложную задачку. Они обсуждали один из вариантов принудительного снятия блокировки без знания ключа, думали, насколько это гуманно (способ был сложный и мог нанести вред не только памяти, но и психике подопытного, но смерти девочек несколько притупили Сашино чувство справедливости), когда Войтех достаточно эмоционально воскликнул:
– Нашел!
И Саша, и Ваня вмиг забыли о своих изысканиях, посмотрели на него поверх экранов.
– Ну? – поторопил его Ваня.
– В одной из книг, которые Нев загрузил в библиотеку, есть описание похожего ритуала. В жертву приносятся три курицы: черная, белая и рыжая – не старше двух лет. Их обезглавливают на могиле самоубийцы, исключительно девушки или женщины. Уже не маленькой девочки, но еще не старухи. Границы возраста размыты, но где-то от двадцати до сорока.
ebooksa