Черная дама

– А как же блок? – спросил он на ходу.

– Я не знакома с музыкальным гипнозом, потому могла принять его за блок. Перед тем, как мы услышали музыку, я как раз переписывалась с однокурсником, Сергеем Родионовым, ты должен его помнить. Он гипнотизировал нас с Ларой, когда мы расследовали гибель ребят из нашей группы.

Войтех кивнул.

– Он немного знаком с блоками и методами их снятия. Я описала ему сеанс гипноза с Мамонтовым, и он тоже пришел к выводу, что блок там либо очень сильный, либо очень необычный.

– Что ж, круг все сильнее замыкается на этой скрипке, – резюмировал Войтех.

Они уже почти спустились на нужный этаж, когда необычный шорох заставил их замереть. Ни Войтех, ни Саша не поняли, что это было, что в звуке особенного, но сердца у обоих ударили чуть сильнее. Исследователи медленно оглянулись, прислушиваясь. Шорох не повторялся, но оба знали, что позади них кто-то есть. И точно не полицейский.

Это был ворон. Огромный черный ворон с крепким, будто стальным, клювом и внимательными глазами сидел на перилах, зорко следя за путниками. Несколько секунд назад, когда они проходили там, не было никакого ворона, а теперь сидел, вцепившись острыми когтями в деревянные перила. Должно быть, шуршали его крылья, когда он садился.

– Откуда он? – шепотом спросила Саша.

– Может, влетел через открытое окно? – не слишком уверенно предположил Войтех, понимая всю глупость своего предположения: за окном февраль, все окна, по крайней мере, в общих коридорах, наглухо заперты, а большинство даже заклеено. – Ты же видела, во дворе их очень много. Возможно, залетают сюда за пропитанием. Идем. – Он дернул Сашу за руку и почти насильно потащил за собой. Саша все время оглядывалась, и Войтех понимал, что она тоже чувствует вороний взгляд: цепкий, как когти, острый, крепкий. Страшный.

Директор был уже в своей комнате. Очевидно, когда заиграла скрипка, он покинул кабинет и после не стал туда возвращаться. Однако на нем все еще были брюки и рубашка, он снял только пиджак, но домашнюю одежду или банный халат после душа не надел. Значит, спать еще не собирался.

– Вы? – спросил Троекуров, увидев на пороге незваных гостей. – Что вам нужно в такое время?

– Поговорить. – Войтех оттеснил его, не давая возможности закрыть дверь перед носом, пропустил внутрь Сашу, вошел следом.

Директору ничего не оставалось, кроме как закрыть за ними дверь. Троекуров занимал две комнаты, поэтому сразу они попали в нечто вроде гостиной. Здесь стоял большой диван, два мягких кресла, столик между ними, на котором сейчас сиротливо возвышался бокал на тонкой ножке, наполовину наполненный красным вином.

Войтех не стал садиться на диван, остановился неподалеку от двери, и директору пришлось пройти мимо него. Он опустился в кресло, вытянул ноги, взял бокал. И только тогда Войтех заметил, что бокал Троекуров взял в левую руку. А в отчете патологоанатома четко указано: убийца – левша. Почему он не заметил этого раньше? Впрочем, даже если бы заметил, ничего не изменилось бы, ведь директора они начали подозревать совсем недавно, да и не доказательство это. Саша, к примеру, тоже левша.

Саша предпочла бы тоже встать у окна, ей было некомфортно рядом с Троекуровым, но села на диван напротив него, чтобы быть ближе, проще установить контакт глаза в глаза, необходимый для внушения. В глубине души теплилась надежда, что он все расскажет сам, припертый к стенке, но Саша понимала, что этого не будет. Нет у них настоящих доказательств, а потому он выкрутится.

Войтех тоже подошел ближе, положил на стол перед директором старый фотоснимок.

– Скажите, пожалуйста, как так получилось, что вы запечатлены на снимке шестидесятилетней давности?

Директор удивленно вздернул брови, поставил бокал на стол и взял фотографию.

– Где? – недоуменно спросил он, якобы не узнав себя, но Саша видела, что глазами по снимку он не бегал. Не искал похожего человека, и так знал, кого они имеют в виду.

– Вот, – Войтех терпеливо указал на нужного человека.