Черная дама

Айя неопределенно кивнула, а затем выпалила:

– Мне нужно срочно поговорить с режиссером. Ты сможешь это устроить?

Максим удивленно вздернул брови.

– Не думал, что тебя настолько впечатлит. Хочешь автограф?

– Хочу спросить, откуда он взял эту историю.

– Зачем?

– В Институте сейчас расследуется очень похожее дело. Прям один в один. Вдруг режиссер сможет сказать что-то полезное, позвоню тогда Дворжаку.

Даже в браслетах Айя почувствовала, как изменилось настроение Максима. Быстро, в одно мгновение, словно она спичкой чиркнула.

– Интересно, я хоть один день могу провести, чтобы не услышать о нем? – с ледяным спокойствием, за которым – Айя уже успела это выучить – он всегда прячет крайнее недовольство, спросил Максим.

– Я не думаю, что имеет смысл высказывать мне претензии, – с таким же спокойствием, за которым не пряталось ничего, ответила она. – Когда ты женился на Саше, Дворжака в ее жизни не было, но когда ты познакомился со мной, я уже работала в Институте. Поэтому едва ли обвинения в мой адрес могут быть обоснованны.

Максим на мгновение прикрыл глаза, возвращая себе душевное равновесие, открыл, так и не вернув.

– Боюсь, я никогда не смогу относиться к нему спокойно. И если бы место рядом с ним не было занято Сашей, я бы уже переживал, – признался он.

– Так ты не в курсе? Они расстались несколько месяцев назад.

Сказала – и пожалела. Не совсем то место и время, когда стоило бы разговаривать о подобных вещах. Максим повернулся к ней, и она поняла: он действительно не знал.

– Теперь стоит переживать мне? – мрачно уточнила Айя.

Он еще несколько секунд рассматривал ее, не то думая, что ответить, не то вообще не услышав вопроса. Снимать сейчас браслет было глупо, но Айе жутко хотелось понять, о чем он думает.

– Нет, – Максим наконец снова повернулся к залу и покачал головой. – Нет. С Сашей у нас больше ничего и никогда не может быть. Тебе не о чем беспокоиться.

Прозвучало достаточно убедительно, но Айя не чувствовала его эмоций, а потому не знала, стоит ли доверять словам Максима. Она уже заметила за собой эту особенность: когда чужие мысли блокировались браслетами, она везде видела подвох. Так людям в полной темноте даже знакомая обстановка кажется чужой, кругом видятся препятствия.

Тем не менее Максим устроил ей встречу с режиссером. На самом деле Айя с легкостью могла бы сделать это сама, у нее, как у всех сотрудников Института, была соответствующая корочка, и обычно люди даже не читали, что на ней написано, разбираться начинали потом, если им не нравились вопросы. Но Айю радовало, когда можно было что-то сказать Максиму, зная, что он непременно все сделает, все решит.

Режиссер – невысокий мужичонка лет пятидесяти, беспрестанно протирающий платком потеющую лысину – был так впечатлен удавшейся премьерой, что не стал даже спрашивать, кто Айя такая и зачем ей знать, как он придумал историю.