Непогасшая надежда

- Умеют планировать?

Да. Полковник снова поддержал ее бредовую идею.

А у меня в голове зажглась лампочка догадки. Мы с Фунчозой-Помойкой незаметно переглянулись. Я могу ненавидеть его, он может меня бесить до чертиков, но мы с ним объединены еще одной задачей помимо той, что возложил на нас Триггер. Бунтарский дух гуляет по базе и Падальщики не исключение для него. Мы каждый день думаем над тем, чью сторону изберем, если начнутся реальные восстания. И черта, которая объединяет меня с этим любителем манги — факт того, что именно с нас двоих начнется распад единства Падальщиков.

Фунчоза-Помойка тоже просек хитроумный план, что Тесса с Триггером задумали и претворяли сейчас в жизнь. Вот же черт! Вот же умные ублюдки! Решили нас напугать чушью про думающих зомби? Это больше похоже на жалкую попытку напугать ребят для того, чтобы объединить их пуще прежнего и запереть под землей еще на сотню лет.

- Стандартные стратегии нападения. Это не сложно. На это способны стайные хищники: волки, львы, гиены, шимпанзе, косатки. Они не обладают настолько развитым интеллектом, как мы, но во время охоты они способны выстраивать комбинации из особей: кто-то отвлекает, кто-то нападет, кто-то загоняет. Что если все это время мы недооцениваем нашего врага?

- Еще ни разу я не увидел в их атаках хотя бы намеки на строй! — Фунчоза непреклонен.

А мне просто весело.

- Мы сталкивались с группами до трех-пяти зараженных. При таком количестве сложно вычленить иерархию.

- Тесса, охота — это одно. Но ты сейчас говоришь об активации компьютерного запорного устройства. Возьмем твоего дикого шимпанзе. Думаешь, если поставить шимпанзе перед пультом, он смог бы нажать в верной последовательности целый алгоритм из кнопок?

Тесса не ответила. Да тут и не нужен был ответ. Она сделала вид, что поняла, как облажалась со своими гениальными догадками. Но на самом деле цель была достигнута. Я оглядела лица присутствующих. Да, эта сука зародила-таки семена сомнений в головы командиров. По крайней мере, в головы тех, кто еще не принадлежит нашему небольшому тайному бунтарскому кругу. Нас-то она не сломит. Мы настолько пресытились этим страхом перед жизнью на поверхности, что уже блюем им.

- Я просто хочу сказать, что у нас нет доказательств, — снова тихо произнесла она, — может, потому и проигрываем.

На несколько минут в штабе воцарилось молчание. Эта смышлёная дрянь умеет нагонять депресняк. Я вообще заметила, насколько она поднаторела в способностях психологического воздействия на собеседников. Триггер, походу, основательно взялся за ее муштру. Потому что она озвучила ровно то, что каждый хранит где-то глубоко в подсознании и не хочет признавать.

Мы проигрываем.

Даже сидя здесь, взаперти, за стальными стенами. Мертвецы хозяйничают в открытом мире, отныне он их по праву. Они сильнее нас, они отобрали наш мир и засунули нас в клетку, а природа проводит над нами свои жестокие эксперименты: Сколько особей выживет без солнечного света? Сколько особей подвергнутся хроническим болезням из-за скудного питания? Как быстро человеческий вид переступит черту и введет смертную казнь из-за невозможности содержать преступников вследствие назревающего голода? Как быстро люди сойдут с ума и станут каннибалами?

Беспросветное отчаяние прячется в наших грудях, как в тех макаках в экспериментах Гарри Харлоу в двадцатом веке, когда он запирал их в «Яме отчаяния» на восемь месяцев, откуда не было выхода на поверхность, они теряли волю к сопротивлению и забивались в угол, пока бездушный маньяк холодно взирал на них и делал записи в блокноте. Записи, которые впоследствии все научное сообщество признало бесполезными, потому что они доказывали очевидные вещи: отсутствие социальных связей уничтожает социальных существ.

Природа экспериментирует над нами, как когда-то мы экспериментировали над невинными животными.

Однажды в Хрониках я нашла описание чудовищного эксперимента над обезьянами-матерями, которых заперли в клетке со своими малышами, а потом начали нагревать пол. Обезьяны немедленно взяли малышей на руки, но пол продолжали нагревать. И когда боль от ожогов стала невыносимой, обезьяны бросали своих малышей на горячий пол и вставали на них.

Материнский инстинкт проиграл инстинкту самосохранения.

И знаете, что? Этот эксперимент я наблюдаю сегодня воочию.

Во время одной из вылазок три года назад мы нашли запертых в бомбоубежище людей. Таких бомбоубежищ разбросано сотни тысяч по всей Европе еще со времен Второй Мировой. Так вот, мы эвакуировали восемь человек: двое мужчин, четверо женщин и двое маленьких детей, которым и года не было. Они были истощены, больны до самых костей, едва могли говорить, воняли до рези в глазах. Помню, мне эти люди сразу не понравились: было в них что-то омерзительное. Не считайте меня надменной, я понимаю, что они прожили в этом бункере порядка двенадцати лет и оттого конкретно спятили и даже одичали. Но я помню их глаза. Почему-то мне показалось, что в них не было души. Они были теми макаками из «Ямы отчаяния»: отрешенные, апатичные и патологически ненормальные. Их уже увозили на базу, когда мы впятером спустились в этот бункер, чтобы найти что-либо пригодное в пользование. Разумеется, мы не нашли ничего, кроме…