- Уксус Жиже!
Листок вручен Бриджит.
Тесса продолжает раздавать списки с разными предметами роскоши, типа кусков мыла, текстиля. Солдаты разбредаются по разным домам, Тесса наконец заканчивает.
- Ну и осталась выпивка, Полковник просил…
- О, бухлишко, это я!
Фунчоза вырывается вперед, таща за собой своего сержанта-подружку.
Хай Лин. Или по версии Фунчозы — «Вьетнамская звездочка», или кратко Вьетнам. Я бы на ее месте обиделся на столь расистскую кличку, потому что она — китаянка. Но, похоже, она воспринимала безмозглость Фунчозы на подсознательном уровне, потому что ее отец — тоже сумасшедший с бредом в голове, и если бы он не был таким мозговитым по части компьютерных систем, его бы уже давно пустили в расход. На базе каждый должен вносить вклад в развитие общества.
Фунчоза уводит свою подружку в один из центральных домов, а я все не могу оторвать взгляд от ее головы. Она сняла шлем, и ее татуировка предстала во всей красе. Хай Лин сбривает все волосы, кроме островка на макушке, диаметром пять сантиметров, и оттуда торчит косичка длинною сантиметров пятнадцать, прямо как антенна, увешанная цветными резинками. А на задней части головы набиты два женских глаза. Они настолько натуралистичны, что кажется, будто у нее действительно есть глаза на затылке. Эти глаза, как объясняла сама Хай Лин, принадлежат Горгоне. И в самом деле, от глаз вниз вьется пятнистое тело питона или удава. Змеиное тело проходит вдоль всей спины и заканчивается где-то в штанах. А может и не заканчивается. Не знаю, насколько Хай Лин фанатка перфекционизма, но кончик змеиного хвоста у нее вьется вокруг пупка, а это значит… что промежность у нее тоже, скорее всего, змеиная. Горгона имеет кучу змей на голове, а потому из змеиного тела в районе шеи десятки маленьких змей расползаются по плечам и рукам. В общем, страшное зрелище.
Когда солдаты разбредаются по домам, мы с Антенной начинаем выстраивать бойцов по периметру деревни. Мне нравится работать с Антенной, он один из немногих из нас может похвастать соображалкой и рассудительностью. Этот двухметровый афроамериканец, который может посоперничать с Рафаэлкой на ринге, на самом деле выглядел угрожающе, и оттого слово его весомо. На него многие равнялись. В его отряде служат ребята, которые больше других соображают в радиоэлектронике. И как то во время одной из миссий, он должен был установить радиопередатчик на трансформаторной вышке. Но на этой рухляди несущие балки проржавели насквозь, она начала заваливаться, пока Антенна делал свою работу. Лопнувшие провода достали его и выдали в него разряд в несколько сотен киловатт. Никто не знает, каким образом он выжил. Буддист зовет его Избранным, мол, с того света вернулся (посмотрел бы на себя в зеркало!). Но с тех пор Антенна действительно стал каким-то чудом нашей базы. В рациях всегда слышны помехи, если он поблизости. А если дотронуться до него клещами амперметра, на шкале выдает десятку. Врачи не смогли дать ответ на вопрос, почему Антенна вдруг приобрел заряд, а автор комикса немедленно сделал из него супергероя, типа Доктора Манхэттена в римской робе и в шлеме, на котором махают маленькие крылья. Он летает по воздуху и швыряется молниями в Яйцеголового. Антенне — единственному нет нужды наносить татуировки на тело. Разряд навсегда подарил ему красноречивые шрамы от макушки до пояса — их называют фигурами Лихтенберга. И эти белесые линии, напоминающие разряды молнии в небе, так ярко выделяются на его черном теле. Они у него даже на лице есть.
Мы разметили территорию между солдатами и стали блюсти окрестности, пока наши товарищи вычищали погреба.
Зараженные — не единственная наша проблема. Так же существует угроза от мародеров и разбойников, хотя мы встречаем их гораздо реже, чем зараженных. Мы осведомлены, что в этом районе обитают люди. Скорее всего, они прячутся по бункерам и подвалам и так же, как и мы, изредка выходят наружу, чтобы пополнить съестные запасы. Мы частенько находим их следы. Летом — это голые плодовые кусты и остатки от ягодных полян. Зимой в ясную погоду можно даже увидеть следы ног, если снег долгое время не выпадает.
Раньше мы находили даже места, где они сходились во схватках с зараженными. Тогда все залито кровью на десятки метров вокруг. В таких местах мы всегда находили трупы оленей, лисиц, белок. Триггер прав, сегодня вся наша история написана кровью, полученной из печального опыта.
Мы не сразу поняли, что зараженные умеют выслеживать людей. Нам всегда они казались бездумными машинами убийств. Может, Тесса права. Может, мы их недооцениваем? Потому что они действительно способны выстраивать условные рефлексы и проводить аналогии для поиска пропитания. А условный рефлекс подсказывал им, что рядом с убитым животным всегда окажется человек. Потому что мы не хищники. Мы не набрасываемся на добычу сразу же, как поймаем. Мы ее либо несем домой, а она в это время продолжает истекать кровью, либо поступаем еще глупее и разводим костер. Так, убив животное, люди сами себя обозначали для зараженных локаторов. Хоть они и питаются нашей кровью, но они умеют вычленять и другие запахи и идти по следу. Ровно так же, как и мы замечаем следы других людей в лесу. В итоге, как вы уже понимаете, зараженные настигали горе-охотников и последние всегда проигрывали. Всегда.
Хуже всего находить до сих пор действующие капканы. Либо они оставлены здесь и давно забыты, либо еще существуют идиоты, которые хотят таким образом накормить себя. Зараженные придут на запах крови, умирающего животного и будут ждать столько, сколько придется. Может, даже впадут в спячку рядом с этим местом, и проснутся, как только этот самый идиот придет пожинать плоды своей глупости.
В общем, зараженные являются своеобразными санитарами леса, уничтожая людей и сохраняя жизни животным. Оттого я часто задумываюсь над смыслом вируса, который создала природа. Может, так она и вылечила планету от заразы, которой губила ее? От человечества. Сегодня леса вновь наполнены живностью, трава пробивается сквозь забетонированные площадки, чистота водоемов восстанавливается, благодаря расплодившимся ракообразным и прочей фауне. А зараженные вирусом организмы продолжают сдерживать распространение заразы, заперев ее в клетки. Мы все словно являемся жильцами огромной лаборатории. Два борющихся друг с другом вируса: человек и зомби.
Да, дружба с Тессой сильно влияет на меня. Даже пытаясь отбросить какие-то ее домыслы, я все равно к ним прислушиваюсь, и я все задаюсь вопросом, почему. Потому что я хочу поверить в то, что это не конец и мы до сих пор не разгадали тайны вируса? Или потому что мне важно быть рядом с Тессой и видеть в ее глазах нужду во мне? Хотя бы как в союзнике…
Мы с Тессой изучаем кладовую одного из домов. Здесь около сотни разнообразных банок, я постоянно здесь торчу. Я же Жижа. На мне уксус. Я рада, что с последнего раза здесь ничего не изменилось. Это говорит о том, что мы до сих пор единственные, кто знают об этой деревне. С другой стороны, мы можем оказаться единственными живыми людьми в округе, а от этой мысли становится как-то одиноко. Как Робинзону Крузо на необитаемом острове.
Мне нравится этот дом. Если бы мы жили в нормальном мире, я бы выбрала именно такой дом, чтобы обосноваться. Кухня с большим окном, выходящим на дорогу, чтобы можно было видеть, кто стучится в ворота. Если бы Фунчоза жил по соседству и ходил к нам за солью, я бы каждый раз пряталась за кухонными шкафами и ждала, пока он уйдет. Кухня соединена с гостиной, так я могла бы готовить какой-нибудь пирог с теми непонятными ягодами и фруктами, названия которых я не запоминаю, Калеб смотрел бы футбол по телевизору, и мы могли бы все это время продолжать общаться на разные темы. Например, сосед купил новый автомобиль, в выходные планируется ярмарка, а дети Фунчозы снова застряли в канализационном люке. По вечерам к нам на ужин приходила бы Тесса, и мы, попивая вино, весело обсуждали бы ее нового бойфренда, который оказался таким козлом, потому что пригласил ее на романтический круиз на пароходе, вместо уикенда скалолазания. А Фунчоза снова бы стучал в ворота и просил соль, но мы бы делали вид, что не замечаем его.
ebooksa