Восстание

Я слышу, как дрожит его голос. Мне знакома эта нервная дрожь, от которой крутит живот и пробирает холод. Я положила руку ему на плечо и крепко сжала. Давай, братец, соберись! Я верю в тебя. За последнюю неделю я исполнилась огромной гордостью за моего смышленого брата. Он здесь один из самых авторитетных ребят, а по-другому и быть не может. Брат командира Падальщиков обязан быть выдающимся!

Остальные попрятались за близлежащие дома, потому что сила второго взрыва будет немаленькой и прогнозировать, докуда долетят клочья земли, трудно.

— Ну что? Последняя молитва богу! — произнес Томас в рацию.

Мы все замолчали. Кажется, все и впрямь начали молиться. Я далека от верующих, сама жизнь сделала меня такой. Но от моего сознания не скрылась молниеносная просьба где-то глубоко в груди, которую я не могла контролировать.

«Мам, пап, подсобите чуток», — произнесла я про себя и нащупала под экипировкой выпирающий кулон в форме сердца в районе мечевидного отростка.

Это странное нехарактерное для меня взывание к мертвым непонятным образом успокоило волнение и наполнило уверенностью. Ведь я же попросила. А когда просят искренне, от зова не отворачиваются. Пусть даже говоришь с бестелесными призраками.

— Черт! Я не могу на это смотреть!

Слова Хайдрун, хоть она и произнесла их из-за дома через улицу, были услышаны всеми из-за тишины вокруг и эха, разносившего малейший шепот по пустынным мертвым проулкам деревни.

Я выглянула из-за угла и увидела, как обладательница шикарной рыжей копны села на снег и закрыла грязное лицо грязными руками.

— К черту! Тоже не буду!

Куки присоединилась к ней, села на землю и отвернулась от сцены действия, зажав уши. Наверное, так себя чувствуют сходящие с ума родители, наблюдающие за своими детьми на соревнованиях. Аякс — наш большой ребенок, которого мы хотим научить ходить.

Несмотря на отсутствие какой-либо физической подготовки, будучи простыми парнями да девчонками, далекими от военной службы, ребята поразили меня колоссальной работой, что мы проделали вместе. Они были истощены, но продолжали твердо стоять на ногах, готовые продолжать борьбу с промерзлой землей. Силой их выдержки я восхищалась, как и недооценила. Мне казалось, что они быстро начнут ныть и свалят отсюда в тепло гостиницы, едва познав тяготы физического труда. Но даже Божена, которая отныне общалась со мной лишь через Малика, осталась в деревне от первого удара лопаты до последнего, она пыталась доказать, что тоже многого стоит.

— Давай, Томас! Мы тут две недели пахали! Все получится! — сказала я брату, устав от напряжения.

Томас взглянул на меня. Я кивнула ему, как кивала все эти две недели, выражая свою уверенность в его плане. Мой брат не может ошибиться. Потому что он — мой брат!

Томас вперил взгляд в бронированного зверя, который создал для нас наитруднейшую задачку, словно вызывал на ринг силами помериться, и отдал первый в своей жизни приказ:

— Тесса, жми!

И я нажала.

Гулкий удар прозвучал где-то под землей. Мои колени, упертые в заснеженную землю, почувствовали легкую дрожь. Спина напряглась, дыхание замерло, взгляд застыл на Аяксе.

Казалось, что ничего не происходило целую вечность. И вдруг толстозадое бронированное чудовище стало заваливаться набок. Металл сначала заскрипел, потом завыл, словно жаловался нам на то, что его долгий сон потревожили бессовестные людишки.

— Свен, жмите! — заорал Томас.