Последняя битва

— Я пристегнут…

— Да, парень.

Барахлюш умер через семь секунд. В планшете раздался писк. Так Фелин оповестила весь мир о том, что сегодня отважный новобранец, поступивший на службу к Падальщикам всего полгода назад, прошел через самые суровые испытания отряда: он участвовал в бунте против Генералитета, ожидал смертной казни с нами, эвакуировал людей с павшей Желявы, ожесточенно сражался с монстрами, и сегодня героически пал во имя спасения человечества. Барахлюша стал костьми, на которых мы построим новый мир.

Этот мир обязан быть лучше прежнего. Потому что Барахлюш и все, кто подобно ему мужественно отдали свои жизни в обмен на наши, достойны долгой памяти в счастливом будущем, в котором не будет места войне.

Проводив Барахлюша в последний путь минутой молчания, которую я считал себя обязанным ему подарить, я вернулся в реальность. Планшет передавал информацию о датчиках местоположения Бридж и Сопли. Я нашел их в одной из глубоких рытвин, которая могла сойти за окоп времен второй мировой. Оба тут же выставили в мою сторону винтовки, ожидающие монстров со всех возможных сторон.

— Это я, — я вскинул руку.

А потом подполз к краю рытвины и тщательно осмотрел ребят. Помяты, но живы.

— В порядке? — спросил я на всякий случай.

Бридж чуть мотнула головой в сторону.

— Ухо пробило, — ответила Бридж.

Я заметил приклеенную к левому уху повязку, видимо, громкость взрыва пробила ушную перепонку. Легко отделалась.

— Резануло по икре, но выкарабкаюсь. Если не сожрут, — ответил Сопля.

Его нога была туго перебинтована, сквозь бинт проступала полоска крови длиной в сорок сантиметров. Видимо, резануло по самую кость. Но Сопля держался. Бриджит выбрала достойных помощников. Что Барахлюш, что Сопля отличались выдержкой и отвагой, как раз такой, какая необходима любому Падальщику.

Бридж прочла в моем лице все мои мысли, прочувствовала мои эмоции и грустно вздохнула. Сопля еще не научился читать лица боевых товарищей, а потому нуждался в вербальных ответах.

— Остальные? — спросил он с надеждой.

Я обрушил на него жестокость реальности, помотав головой. Первая трагедия в его жизни вовсе не разорванная нога от пят до колена, а потеря лучшего друга, как напоминание о том, что все те ужасы, что ты учил в классах, читал в книгах, слышал от более опытных боевых товарищей, реальны. Смерть не где-то там, она совсем рядом. Всего в десяти метрах от тебя. И возможно сейчас она медленно подбирается к тебе. Принять смерть, понять ее всегда сложно. Смириться с собственным концом — невозможно.

Вдруг в наушнике зашуршало и раздался голос Зелибобы.

— Калеб, Жижа, ответьте кто-нибудь.

— Боб, где ты? — тут же ответил я.

— В пятидесяти метрах от вас. Подъезжаем.