Свет зажегся

— Все так и было. Пришлось потратить еще одну ночь.

— И что вы сделали с этим мужиком, чтобы он вам отдал деньги?

— С ним? Да покатали немного на машине и придушили слегка, этого хватило. Значит, взяли полиэтиленовый пакет, обычный такой, в который овощи кладут в магазинах…

— Заткнись, — Толик сказал это так убедительно, что Чеслав тут же послушался его.

В Полинином представлении лучше бы это была леска или веревка, пакет казался еще более жутким инструментом для этого дела. Никакой эстетики кино. Вот она настоящая история перед их присказкой. У Полины не было сомнений, будто они могли не рассказать ей что-то, из-за того что боялись загреметь под суд. Иначе бы они не стали вообще ничего говорить про их род деятельности. Бар наталкивал на откровенности. Но видимо они оба не слишком любили смаковать садизм, потому что не уделяли этому внимания в рассказе.

Они еще выпили, и Полина спросила:

— А теперь исчезнешь, не объяснив, откуда ты здесь, и что это за место?

— Исчезну, — сказал Чеслав, но смотрел он на Толика. Он поднял руки и равномерно стукнул два раза в ладоши. Свет во всем баре погас.

Глава 6 — Пиратка, чокнутый и поехавшая

Через несколько секунд свет снова зажегся над барной стойкой и их столиком. Чеслава не было, он, как и другие посетители, оставил только свою рюмку. На Толика вдруг накатила тревога, будто его обманули, а он не понимал, как именно. Занудный, сука, шлях только вывел его из себя и еще больше все запутал. Ему нравилось с ним переругиваться, это была их традиция, потому что кроме работы у них оставалось мало общих тем для разговора, но в этот раз их спор оставил Толика в тревоге. Чувство было детское, словно он был маленьким мальчиком, а отец ночью не возвращался домой, и он знал, что, это означит, что он придет пьяным, и боялся этого, но в то же время был готов расплакаться от мысли, что он может не объявиться вообще. Ощущение беды и безысходности одновременно, которое, он думал, что забыл. Преступления, наркотики и все проблемы связанные с ними, были окрашены адреналином, который катастрофически быстро заканчивался в его организме. А тут, будто маленький трясущийся зверек засел его в груди.

Полина допила свой коктейль с совершенно спокойным видом, но то, как она громко поставила стакан на стол, предвещало бурю. Ожидание того, что сейчас может случиться, даже немного раззадорило его, сумев подвинуть тревогу.

— Чеслав жив? — спросила она вроде бы спокойно, но все в ней начинало натягиваться.

— А чего нет?

— Не знаю, чего нет, ты просто скажи. Может, его пакетом задушили, например, откуда мне знать.

— Да что ты такая злая вдруг стала, а? — ее наглое предположение разозлило его тоже, и он спросил с большим гонором, чем ожидал.

— А что, у вас такого не бывает? Не ваши методы разве?

— Ты сейчас рот закрой, поняла? И не лезь даже своими сучными предположениями туда, куда не зовут.

Несмотря на свой дурной характер, Полина послушалась его, замолчала. Она достала сигаретку, закурила, отвернувшись от него. Толик почувствовал, что она больше обиделась, чем испугалась и решила вести себя осмотрительнее. А он ведь даже ничего ей не сделал, не сказал ничего оскорбительного, но королевишна, значит, привыкла только сама грубить.

Он обошел ее с другой стороны и увидел, как по Полининой щеке покатилась тяжелая тихая слеза. Она не ревела, даже носом не шмыгнула, но расстроилась так глубоко.

— Да чего ты начала, эй? — сказал он куда мягче.