Свет зажегся

Толику не терпелось узнать, что скрывается за ее волшебными историями. Конечно, учитывая мистическую ситуацию, в которой они оказались, он должен был легко поверить в магию, но у него не выходило. Он мог бы спрашивать настойчивее, но тогда Полина могла окончательно закрыться и не рассказать ему больше вообще ничего.

— Ладно, тогда я расскажу тебе что-нибудь. Дерево, стекло и сумасшедшие. В общем, слушай. Как-то приехал я к Ярику, обычно его невозможно никуда вытащить, он домашний такой, иногда любит побродить по городу, но в одиночестве, в остальное время сидит и смотрит телек. А тут он мне сам позвонил, говорит, срочно приезжай. Я хотел его вытащить в бар, но дошли мы только до двора и сидели там на лавке с пивом, что казалось мне тогда уже не солидным. У меня, знаешь ли, там рядом машина новенькая припаркована, пальто з ЦУМа, а я сижу с ним с пакетом пивных банок из Пятерочки, но не суть. В общем, он говорит мне, Толик, влюбился я, не могу как. Я ему отвечаю, так это ж здорово, в чем твоя проблема, вижу же, нервничаешь, а он прямо усидеть на месте не может, все ходит туда-сюда по двору, голубей всех распугал. Оказалось, что он считал, что дамочка попалась ему не по зубам. Говорит, красивая, страсть какая. Выше него на полголовы, ноги длинные, кожа бронзовая, глаза, как карамельки. Даже не так, сказал, что как ириски «Меллер», которые с темным шоколадом. Сама она только что аспирантуру закончила, работает преподавателем в университете. А у меня уже тогда Рита была, я на опыте знал, что и умная девочка может полюбить таких, как мы. Каждая тварь достойна любви, значит, главное, найти подход. А он аж трясется весь, говорит, что перво-наперво она не девочка, хотя ей еще и тридцати нет, но ее только женщиной можно назвать. Королевна такая, шея длинная, и поэтому ее высокомерный взгляд кажется еще страшнее. Говорит, а если рот откроет и заговорит, то тут вообще можно умереть на месте, сыплет сразу цитатами, да не просто из соцсетей, а всяких там Дидро, и тебя ими всеми унижает. Я ему говорю, может быть, это маска, под которой на самом деле скрывается нежная недолюбленная мадам, а он давай мотать головой так, что я думал, он открутит ее. Холодная, как сталь клинка, которым рубят головы лесным чудовищам. Ну я сразу подумал, что он хочет денег у меня одолжить, а я человек не жадный, решил сам предложить на первое время, а потом пристрою его туда, где он сам сможет зарабатывать на мадам, если балбесом не будет. Ярик опять в отказ, говорит, что никакие материальные ценности ее не интересуют, только духовные. Я тогда решил узнать историю до конца, стал расспрашивать его, что он уже сделал, чтобы получить ее. И тут начался цирк. Зашептал мне, что для начала приплатил кое-кому, чтобы тот достал ее адрес. Я даже удивился, откуда у него деньги на частных детективов или похожих ребят, спрашиваю, кто этот кое-кто, а Ярик отмахивается от меня. Он стал следить за своей Александрой, так звали мадам, сам выяснил, где она работает, и, когда была возможность, ездил вместе с ней от дома до работы в одном вагоне метро, а потом ждал у института. Конечно, я стал ему говорить, что он долбанутый, а он мне в ответ задвинул теорию. Значит, если часто видеть какие-то вещи, даже не задумываясь о них, они сами собой начинают казаться нам симпатичными, потому что уже стали привычными, а значит, безопасными. Так люди притираются друг к другу и, в конце концов, любят в браке не по своей воле, или, например, друзья могут казаться красивее, чем они есть. Ты, Толик, сказал он мне, для меня просто красавчик. НЛП, блин. И вот если его Александра будет видеть его краем глаза из-за дня в день, то когда они по-настоящему познакомятся, она будет относиться к нему лучше, чем могла бы. Ярик вообще любил начитаться всяких теорий, однажды, чуть кришнаитом не стал, но я его отговорил. Ну вот, но он пошел дальше, однажды он как-то вынюхал, где работает ее мама, оказалось, что в газетном киоске, и решил познакомить свою мать с ее. Рассчитывал, что они станут подружкам, и через нее он как-нибудь познакомится с ней.

Ярик стал посылать свою маман в этот киоск, но тетя Галя — конфликтная такая женщина, ничего у него не выгорело. Параллельно он познакомился с каким-то студентиком, который занимался у нее в группе, он тоже видимо был поехавшим, и стал приплачивать ему деньги, чтобы тот давал читать ее лекции и передавал все то, что она говорила. Ярик сам стал изучать всех философов, о которых она упоминала, умным стал, и даже написал курсовую за этого студента. И вот, накануне нашего разговора он, наконец, решился с ней познакомиться. Подошел к ней в кафе и как начал сыпать фактами и цитатами с ее же лекций, но Александра это ни разу не оценила, вызвала такси и уехала. И вот теперь он зашел в тупик и совершенно не знает, что делать.

Полина слушала эту историю, сдерживая смех, хотя понимала, что на самом деле все это выглядит жутко. Но Толик рассказывал обаятельно, ей почти не оставалось времени подумать о том, что его друг — потенциальный маньяк, среди знакомых бандитов наверняка были и такие.

— Так почему, ты думаешь, эта история о сумасшедших? Ярик поехал? А не совсем. Мадам сама оказалась со свихнувшейся кукушкой в голове. Когда я его спросил, где он вообще нашел свою Александру, знаешь, что ответил? В дурдоме. Я сам не знал это про него тогда, Ярик загремел в психушку в то время, и встретил Александру в очереди на энцефалографию. Потом договорился с каким-то медработнком, чтобы тот ее адрес ему скинул. Вот так любовь и началась.

— А она, почему там оказалась?

— Ударила шесть раз ножом себя в сердце по приказу голосов, кажись. Но не удачно, жива осталась, подлечилась и вернулась преподавать.

— Хера. А он?

— Да черт его знает, говорит, ни за что загремел, соседи ментов вызывали как-то, а они скорую. Даже диагноз свой не знает или не признается.

Вот такая странная жизнь была у других людей, совершенно непонятная для Полины, но социальная бездна между Александрой и Яриком была также велика, как и между другими людьми, которые ни разу не ударяли себя ножом в сердце. Впрочем, Полина понимала, что сумасшедшая женщина не была настолько поехавшей, чтобы задержаться с мужчиной, который преследует ее и говорит ее цитатами.

Толика эта история веселила, и она могла понять его. Слушая, она поразилась и ужаснулась, но когда она будет пересказывать ее Юле, сама будет гореть от предвкушения поделиться чем-то абсурдным и интересненьким.

Лицо Толика было белым пятном на фоне темноты и желтоватого света, Полина всматривалась в его черты, которые терялись за общей бледнотой. Его мимика всегда была очень живой — скалозубый рот, беспокойный нос, который постоянно к чему-то принюхивался или втягивал сухой воздух, будто он страдал насморком, хотя это было и не так. Взгляд у него уже был пьяным, Полина не могла припомнить, был ли он таким в начале их встречи, но внимательным. Толик сразу заметил, что она его рассматривает. Он тут же стал ощупывать ее взглядом в ответ, и Полина ему улыбнулась.

Колесики закрутились, послышался равномерный шум, и к ним выехала на роликах официантка. В руках она держала поднос.

— Комплимент от нашего заведения. Тебе, девушка, коктейль «Космополитен», как в «Сексе в большом городе». Ты же у нас, точь-в-точь голливудская звезда, не? А тебе чесночные сухарики и жаренные свиные уши на закусон, чтобы от водки не нажрался, как скот.

Официантка аккуратно поставила треугольный стакан перед Полиной, поправила лайм на его краешке, было видно, что он ей самой нравится, и небрежно плюхнула тарелку перед Толиком.

— Тебе не советую лезть в его блюдо, а то ляжки будут, как у коровы. В алкоголе и так, знаешь, сколько калорий?

Официантка говорила взвинчено, будто бы и правда устала от работы, и не слишком надеялась на чаевые от них.

— Спасибо, милая, — сказал Толик, нисколько не оскорбив ее таким обращением, — раз ты принесла нам коктейль, значит, Лазарь тоже тут?

Барная стойка была освещенной и пустой.

— А я слежу что ли за ним? На месте сейчас нет.