Орден-I

— Ну, например.

— Я была в месте, которое не смогу описать. Словно всё там состояло из жидкого и переливающегося огня. Там были цвета для которых у нас нет названия, которые не существуют у нас, в нашем мире. Жидкие огни падают вниз, словно водопады и водоворотами поднимаются вверх. В середине этого есть нечто, что отличается от огня, оно словно центр звезды, светит ярко и нельзя вынести взгляд на это. Все вращается вокруг этого света. Огоньки пляшут вокруг. И я, как один из этих огоньков, отделилась и упала вниз… Внизу так холодно и тягуче, словно я погружаюсь в какую-то холодную глину. Движение замирает, вокруг силуэты, но они все серые или чёрные. Мешанина. Меня затаскивает во что-то плотное, будто я залажу в какую-то нору. В ней грязно и неприятно, она давит. Словно плотный водолазный костюм. Я иду в этом костюме, как по болоту, каждый шаг с трудом, очень долго. И вижу паутину, ещё более чёрную и непроглядную, чем все вокруг. Паутина скрывает паука. И он раскрывает пасть. Я пытаюсь сжечь его, но он не горит и последняя моя мысль, что я не охотник, а добыча.

— Чёрт… Это просто муть или как-то связано с нашим гостем?

— Не знаю.

— Это не самое страшное что ты видела… так?

Нова вздрагивает, несколько мгновений оглядывает его, словно он чёртик из табакерки, которого раньше в комнате не было. Втягивает голову в плечи, опускает взгляд.

— Что ты знаешь о своих начальниках? — раздаётся тихо с её тонких сухих губ.

— Да особо ничего, — Франк усмехнулся. — Они не такие симпатичные, как я, но как как-то справляются. Хотя мне их жаль, конечно.

— Ты не замечал за ними ничего не обычного? — тихо спросила она.

— Да нет. Если честно мне плевать. Ты о том, что у них мутят какие-то тёмные дела? Привет, детка, это бизнес и политика. Конечно, они мутят тёмные дела. Не нам в них лезть.

— Утро, ещё темно, — начала она. — Дорогая машина подъезжает к особняку. Из неё выходит человек в деловом костюме, я знаю, что он из наших… но не знаю, кто именно, его лицо словно замазали чёрными каракулями. Он из верхушки, важная шишка. Он устал, у него был тяжёлый день. Я вижу, как перед ним открываются двери, как его пропускает охрана. Они боятся его. Он поднимается по большой лестнице и заходит в роскошный кабинет. Он ужасно богат. Подходит к серванту, достаёт бокал, лёд и наливает себе водку из бутылки, она не дорогая, но и не дешёвая. Он точно знает, что желает получить, наливает бокал по горлышко, — Новы ускоряется и говорит: — У него в голове лабиринт мыслей, их так много и они так массивны, что я чувствую себя мухой, которая вот-вот сгорит в раскалённой спирали лампочки. Не следует мне быть тут. Телефон звонит. Он достаёт его из кармана, у него удивление на лице. Он знает — этот телефон не может звонить, потому что он сел несколько часов назад во время другого разговора, он разряжен. На телефоне нет заставки, лишь чёрный экран и значок пляшущей зелёной трубки. У него нет выбора. Нельзя отменить такой вызов. И этому страшному человеку становиться страшно. Телефон звонит, а ему требуется время, чтобы взять себя в руки и ответить. Я не слышу голоса с той стороны, не различаю слов. Словно металл перемалывают в жерновах, и каждое слово пронзает меня словно иглой. Я слышу только мужчину в деловом костюме.

— И что он говорит? — затаив дыхание, спрашивает Франк.

— Да, Учитель, я слушаю, — Нова говорит почти мужским голосом, — Нет, всё ещё разбираемся. Не думаю, что будут затруднения, просто давно не сталкивались с угрозой такого уровня, не волнуйтесь. Да. Сурийское направление развивается удачно, через четыре года будут доставлены первые образцы, и мы сможем начать производство. Мы планируем наладить каналы снабжения в течение года и сделать их регулярными. Нет. Почему такая срочность? Поддержание транспортных порталов слишком затратно. Лучше наладить авиалинии. Нужно время на корректировку конструкций самолетов под другие условия. У меня не хватает людей, говорю же. Нет. Вы от меня что-то скрываете? Не будете отвечать? Собираете Ковен? Что, ожидаете Третью мировую?

— Эм…

— Мужчина вдруг отрывается от трубки и замолкает. В воздухе пахнет серой и озоном. Стены, потолок, даже мебель вдруг покрываются защитными узорами из магических символов. Господи, Франк, я никогда таких не видела даже в Тайном Архиве… Символы синеют, потом чернеют, начинаются светиться, наливаются красным и один за другим выгорают. Защита сходит на нет. Свет моргает и спустя секунду мужчина в костюме уже не один. Его окружают шесть рослых фигур, нелюди, не знаю их вид. Их предводитель что-то кричит, и они бросаются на мужчину, пытаясь заколоть его своими клинками. Но как только лезвия коснулись недешёвого костюма, они разлетелись на мелкие осколки. Часы на стене остановились. В тягучем молчании мужчина делает солидный глоток из стакана, который ещё держит в согнутой руке. Незваные гости застыли, словно их парализовало, по их спинам и затылкам стекают капли пота. Они хрипят. И из их странных голов струйками начинает течь чёрная кровь. Они оседают на пол. И как только последний из них перестаёт дышать, часы снова начинают идти. Мужчина делает ещё один глоток, поднимает глаза и смотрит на меня. Он меня видит, Господи, Франк, он может меня видеть! Он качает головой, словно говорит: «не твоё дело, не смотри, не смотри и не слушай, или умрешь». А я не могу проснуться, я не могу этим управлять…

Нова рыдает. От страха. От неуверенности. От незнания. От того что с ней делала жизнь и от того, что ещё сделает.

— Этот человек ничего тебе не сделает, — сквозь зубы шепчет Франк.

— Я знаю, — сквозь слёзы говорит Нова. — Если бы он захотел, я бы умерла прямо там.

Медитация XX. Цель

Его разбудил грохот.