Орден-I

Почему она так поступила?

Тогда, после похорон, он в первый раз явно ощутил в себе темноту. Какая-то часть его хотела оказаться в холодной земле рядом с ней, потому что не было никакого смысла продолжать то, что есть сейчас. Он смотрел на её могилу и думал об этом. Он совсем один и всегда будет один. Люди почти не задерживаются рядом. Он делает что-то, пытается как-то распорядиться своим временем, чего-то добиться, но это всё ничего не приносит. Тут ничего нет. Ничего в нём уже не шевелится, будто бы он и сам умер, и у него самого внутри не хватает чего-то.

Он нёс эту ношу всю четвёртую командировку, и она становилась всё тяжелее, всё больше захватывала пространства внутри него. То, что происходило вокруг, не делало его живым, уже больше не заставляло чувствовать страх за себя или переживать за других. Вещи просто происходили, и он наблюдал за ними. Да. Был момент, когда он хотел всё это прекратить.

На годовщину смерти Бенисио он остался в казарме один, взял выходной. Побрился, почистил ботинки, погладил и надел свою парадную форму с медалями. Сел на кровать. Вытащил свой пистолет. Проверил. Зарядил. Снял с предохранителя. Развернул дулом на себя, продел большой палец в отверстие курка, приставил к сердцу.

Айде, наверное, было так больно, что страха она не чувствовала. Он хотела наказать себя, почувствовать. Поэтому направила себе пистолет в сердце, а не в горлову. Крикнула и вдавила спуск. Пуля отбросила её на кровать и там, за несколько минут, она умерла.

Лиам опустил пистолет и задрожал. Ему не хватило духу.

Но потом хватало духу вставать в полный рост под огнём, снова и снова лезть в пекло, куда другие боялись, всем сердцем желая, чтобы одна из пуль угодила куда нужно. Если его не будет, то и ничего уже не будет.

Да.

Он победил это со временем. Похоронил в себе, где-то рядом с Айдой, Бенисио и родителями. Но они с этим грузом путешествовали вместе так долго, что остался отпечаток. Он думал, что будет бороться за жизнь всеми силами, хотя бы просто из принципа. Потому что он морпех. Потому что должен. Потому что такая работа. Но теперь темнота не отступала, выбора у него больше не было, полоска той реальности всё отдалялась, не скрылась за горизонтом, и Лиам не растворился в этой темноте.

Из темноты его вырвал свет. Не такой тёплый, как он ожидал от света в конце тоннеля… А холодный и безжизненный электрический свет.

Неисправная лампа дрожала, била в глаза, то тускнела, то разгоралась. Тело было очень лёгким, невесомым. Оно больше не болело и не чувствовало усталости. Ему ничего не требовалось, оно не испытывало естественной жажды и жажды, что преследовала его после плохих решений. Он словно сбросил гору с плеч.

Из ощущений только холодок по спине. От металлического стола в морге. Он мёртв. Только вместо путешествия по тоннелю в неизвестность, он всё ещё тут. Сам стал призраком? Прикован цепью к такому ублюдскому месту? Какая ирония.

Лиам сел, повернулся, свешал ноги и ступил на пол. Он был готов коснуться прохладного кафеля, но его босые ступни утонули в чёрном песке. Песок был повсюду насколько хватало глаз. Лишь тусклая лампа, металлический стол, стена с контейнерами для трупов и коридор куда-то наверх не принадлежали ему.

Он спит? Или в чистилище? Или же морг — это обломок последней комнаты, где он был, из того мира, который он оставляет позади.

Почему морг? Почему, например, не похороны? Было бы интересно узнать, кто придёт. Сколько вообще будет людей. Послушать на поминках, что о нём вспомнят и будут говорить. Узнать, каким человеком он останется в глазах ещё живых людей.

В конце концов, он умер не так уж и нелепо… как герой, выполняя свой долг. Хотя… Скорее уже шестерёнкой на своём месте. Не особо полезной, но хотя бы тут не облажался. Не струсил и не убежал. Остался до конца. Испил всю чашу.

В ноздри ударил знакомый и удушливый запах. Сигара Бенисио. Её огонёк неспешно проплыл в темноте за пятном света, что давала лампа. Старый приятель пришёл поприветствовать его, проводить… ждёт на той стороне. И в этот раз прикрывает ему спину. Осталось одна перебежка. Никто не стреляет. Можно идти спокойно.

Здравствуй, брат.

Рад видеть.

Где Айда? Она с тобой? Почему она так поступила? Можно ли было на что-то повлиять?