Орден-I

Не молчи, брат.

Огонёк сигары не ответил, сделал небольшой кружок по темноте, словно перекочевал из руки обратно в рот. Бенисио курил только днём и в солнечную погоду. Знал, что ночью, в сумерках или даже в пасмурный день, сигара выдаст его местоположение и сделает его мишенью для снайпера, вроде Лиама. Жаль… эта и другие полезные привычки не уберегли его. Жаль Лиам не уберёг. Не снял того гада, прежде чем тот выпустил ракету по Бенисио. Его позиция была слишком далеко. Слишком лёгкую винтовку он взял на ту операцию. Чёрт.

Не важно.

Тут так спокойно.

Давно так не было.

Правильно ли он прожил ту жизнь? Те, кто был воспитан системой, её фильмами, книгами, религией, идеалами и вкусам, скажут что нет. Они испытают от его достижений лишь разочарование. Стоило только жизни выбить почву у него из-под ног, он озлобился, пошёл ко дну, утонул в темноте, и лишь в конце, ненадолго, сумел выплыть.

Он бы мог пойти по другому пути. Пережить травлю, получить образование, походить к психологу, загнать своих тараканов подальше, стать врачом или пожарным. Потому что не смог бы усидеть на офисной работе, такой уж у него характер. Он бы неплохо зарабатывал, встал бы на ноги, отплатил долги за учёбу и двинулся дальше. Испытаний было бы куда меньше и он бы, наверное, остался трусоватым. У него было бы какое-нибудь забавное хобби. Бряцанье на бас-гитаре или раскраска игрушечных солдатиков времен Второй мировой. И никаких кошмаров, максимум развитая интуиция и сны, о которых бы он никому и никогда не рассказывал, придерживаясь образа нормального парня. В бары и клубы он бы не совался, осознав рано, что с алкоголем у него проблемы, и лучше с ним не иметь никаких дел. Спустя множество неудач он бы встретил хорошую женщину. Не из тех, что ты помнишь в следующих жизнях, как Уну, но ту, с которой бы ему было неплохо. У них были бы дети. Они бы немного наломали дров, да успокоились. Они бы прожили хорошую жизнь без кошмаров. И дети их детей тоже. И потом… в конце, у него бы нашли заболевание. Он бы немного погрустил о том, сколько времени потратил на негатив и сколько упустил. Да смирился бы. И умер. Тихо и спокойно.

Но что дальше? Ещё одна такая же жизнь? И потом ещё одна, ещё одна и ещё одна. В этой карусели что-то не так. Она бесконечно повторяется. Словно лабиринт, который не увидишь, пока не поднимешься над ним.

Душа должна развиваться, стремиться вверх, на следующий уровень. И она не может делать это в комфортных условиях. Вот почему мир кажется нам таким несправедливым. Чтобы стать лучше, нужен разный опыт: кто-то должен родиться и сразу же умереть, кто-то прожить счастливую жизнь, кто-то болеть и страдать, кто-то сражаться на войне, убивать и быть убитым. Боль очищает нас, словно пламя, и делает лучше, раскрывает перед истинным миром дороги нашего сердца.

Кому-то ещё рано двигаться вперёд, его ждёт отдых в богатой семье, со щепоткой удачи за пазухой. Кто-то будет падать на самое дно, стремиться к абсолютному злу, ведь у мира должны быть полюса, чтобы он пребывал в постоянном движении. Полюса будут вечно сходиться в борьбе друг с другом. Так мир идёт к высшей точке своего развития. В конце все маленькие частички станут едины, окажутся очень близко друг к другу и спустя вечность, их снова раскидает в разные стороны. Чтобы снова они тянулись друг к другу и собирались в более совершенные формы. Этот цикл Дыхания будет продолжаться вечно и чтобы мы не думали, он пропитан Любовью.

Теперь он благодарен за всё, что с ним было. За то, что у него отняли так много и дали так мало. За то, что он стал рабом своего тела, но смог перешагнуть через него же, когда было нужно. За его «дар», который до самого последнего дня он считал проклятьем. За то, что в его жизни появились люди и не совсем люди, которые столкнулись с ним, словно с кометой, летящей на Солнце, и сбили его траекторию в нужную сторону.

Лампа погасла. Стол и обрывки морга исчезли. Ноги оторвались от земли, и его понесло вперёд, в темноту. Огонёк сигары остался позади, показалось, что Бенисио коротко рассмеялся ему вслед. Пространство вокруг постепенно заполнялось светом, ветер начал стачивать чёрный песок.

Фиолетовый саван под его порывами пронёсся мимо, упал, покрылся множеством разрывов и царапин, состарился, выгорел, распался на отдельные нити и ушёл в почву.

Послышался низкочастотный гул. Вдалеке замелькали вспышки. Человек, высеченный из чёрного камня, схватился с жутким созданием, увенчанным короной из ветвистых и острых рогов. Он пытался утащить чудовище обратно в темноту, но слабел. Вспышки становились сильнее и до Лиама донеслись далёкие раскаты грома.

Лиам услышал крик, полный ужаса. Молодая девушка тонула в тёмной и холодной воде. Ей было страшно, но не от холода и воды, а от того, что скрывалось в них. Лиам хотел протянуть к ней руку, но его потащило дальше. Видения мелькали с ужасающей скоростью.

Его протащило мимо Тары, она проводила его взглядом единственного глаза, стоя на горе из костей и черепов. Её волосы развивались, лицо стало маской, полной злобы. «Предатель», — сорвалось с её губ.

Бездомный с босыми ногами, покрытый потом, напуганный чем-то зловещим, звал кого-то в темноте. Ему отвечало эхо его собственного голоса, и с каждым зовом это эхо становилось тише. Темнота обступала его, а он отчаянно пытался снова разжечь костёр.

Человек с аристократичными чертами лица храбро сражался со множеством врагов. Но силы его кончились, огонь мести в нём затих, он покинул сражение, поднялся по тоннелю из острого камня вверх и вышёл в пустыню навстречу разгорающейся заре. Первые лучи солнца коснулись его кожи, глаз и волос, сожгли их, поставили его на колени и превратили в прах.

Иссушенный старик, в необычной чёрной одежде и снопах неонового света, смотрел на него с ненавистью и презрением. В руках он сжимал что-то похожее на винтовку и собирался пустить её в ход.

Где-то рядом послышался звук разбитого стекла, хлопок и знакомый голос, прокричавший «нет!».