– Ну расскажи, – поддразнила ее Даниэль.
– Вряд ли. Во всяком случае, не сейчас, – улыбнулась она, добавив: – Может быть по дороге на вечер встречи.
Вернувшись в участок, Хлои тут же набрала Роудс, и они вместе устроились за маленьким столом в одной из комнат для переговоров. Перед ними лежали материалы дела, а также все заметки, которые Хлои с Молтоном сделали еще во время первого визита в Барнс-Поинт. Хлои стикерами выделила несколько имен.
– Я слышу тебя ясно и четко, – произнесла Роудс. – Но давай ты еще раз все мне объяснишь, прежде чем мы отправимся в путь.
– Это привычка сбиваться в группы в Барнс-Поинте затмила мой разум, – принялась рассказывать Хлои. – Все эти женщины продолжают оставаться близкими подругами после выпуска из школы, даже спустя десять лет, почему мы и застряли в настоящем. Все это привело нас к таким подозреваемым, как Оскар Альварес и Себастьян Фоллен. Но когда мы с агентом Молтоном общались с этими женщинами, в частности с Табби Норт и Кейтлин Сент-Джон, они всё продолжали говорить о временах учебы в школе. Именно поэтому они были так рады вечеру встречи выпускников. Я считаю, что что-то произошло во время празднования годовщины. Кто-то что-то сказал или кого-то оскорбил, а может и вовсе всплыли старые обиды и чувство ненависти.
– Если это так, то получается, что кто-то сдерживал в себе эмоции на протяжении десяти лет, – заметила Роудс. – Невыраженные эмоции, которые могли в любой момент вспыхнуть. Вырисовывается четкий профиль человека со склонностью к насилию.
– Именно, – Хлои достала телефон и принялась рыться в своих записях.
– Кому ты звонишь? – удивилась Роудс.
– Хочу проверить, найдется ли у Табби Норт или Кейтлин Сент-Джон время поужинать с нами.
ГЛАВА 22
Они встретились с Табби и Кейтлин в местном ресторанчике в центре Барнс-Поинта. «Бистро Робина» оказалось первоклассным местом, даже слегка вычурным. Стейки здесь стоили по тридцать баксов за штуку, а меню мартини, цена которых составляла всего десять долларов, занимало целых три страницы.
В момент, когда Хлои с Роудс присоединились к ним за столиком у бара, женщины, казалось, уже начали выпивать. У каждой в руке было по практически пустому бокалу мартини. Хлои не стала терять время на любезности, быстро представив напарницу, поскольку чувствовала, что это был именно тот момент, которого она так ждала. Момент, о котором она сегодня рассказывала Роудс: ощущение того, что эта чертова поездка в Барнс-Поинт будет заключительной.
– Я знаю, что вы обе были близки с Лорен, поэтому вопросы, которые сегодня я вам задам, могут показаться слегка неуместными. И на некоторые из них будет тяжело ответить.
– Ну, если они совсем уж личные, то вам лучше пообщаться с Клэр Ловингстон, – сказала Кейтлин.
– Я в курсе, – кивнула Хлои. – Но поскольку она была очень близка с жертвой, боюсь, эмоции могут сильно повлиять на ее ответы. Мне же нужны правда и честность. Даже если это означает, что придется плохо говорить об усопшем. Вы не против?
Обе женщины нерешительно кивнули. Табби допила остатки мартини и пододвинула бокал к краю стола, показывая таким образом официанту, что ждет следующую порцию.
– Вчера вы рассказывали мне, что Лорен была очень популярна в школе, но многие крутились вокруг нее из чувства ревности, а не чего-то иного. Я хочу, чтобы мысленно вы вернулись в то время. Есть ли что-то, что она сделала… Что можно счесть за жестокость или издевательство?
– Ну, вы знаете, тогда были совсем другие времена. Можно было спокойно задирать одноклассников и это не считалось издевательством.
– Лорен когда-нибудь делала что-то, что можно счесть издевательством по нынешним меркам?
– Ну, – произнесла Кейтлин и замялась, пытаясь понять, продолжать ей или нет. Она уже выглядела виноватой, хотя еще ничего не сказала.