— Пули из него льют, бро, — сказал он. — Пули и наконечники для стрел. Выходит по цене дороже, чем если бы их из золота лили, причем раз так в десять дороже, если не больше, и на обычную пехоту ты такой боеприпас тратить не будешь, но… Тримеритовая пуля пробивает любое силовое поле или магический купол, понимаешь?
— Спецназ?
— А так же киллеры и всяческие ассассины, бро, — сказал он. — Вернее тримеритовой пули ничего нет.
— А она способности стреляющего не блокирует?
— Режет немного, — сказал Бро. — Поэтому их ящиками никто с собой и не носит. Ну и еще потому что они, заразы, очень дорогие.
— Никогда не слышал о таком, — сказал я. — А стреляли в меня из очень разного.
— Видимо, ты еще не дорос до того уровня, бро, чтобы на тебя тримеритовый боеприпас тратить, — сказал он. — Хотя меня терзают смутные сомнения.
— Например? — спросил я.
— Ладно, не будем, — сказал он. — У нас тут нет прошлого. Будущего, впрочем, тоже.
— Тебе сколько тут сидеть-то осталось? — спросил я.
— Вообще такие вопросы задавать не принято, — сказал он. — Но тебе я отвечу. Шестнадцать лет, бро.
— А сколько ты уже отсидел?
— Слишком много, — сказал он. — И такие вопросы тут тоже не принято задавать.
— А как же тогда люди узнают друг друга?
— Что тебе надо знать? — спросил он. — Вот кирка, вот тачка, вон порода. Иди долби и надейся, что тебя подземные крысоволки до конца твоего срока не схарчат.
— Бывали прецеденты? — поинтересовался я.
— Да каждую неделю нападают, — сказал он. — Я должен был тебя предупредить, но забыл, так что считай, что сейчас предупредил. Если нападут, беги на выход и кричи.
— Что кричать?
— Неважно, что. Главное, громко.
— Полезный совет, — оценил я. — Слушай, а вот я тебя хотел спросить, как орка, давно тут сидящего… У вас… э… какая-нибудь связь с этническими сообществами из других бараков поддерживается?