Гром гремит дважды,

Хихиканье превратилось в ржач. Я же опустился на песок, приняв упор лёжа.

— Давай.

— Э-э, Лей, это немного не так делается, — крикнул Пенг, подняв ещё одну волну смеха.

— Тебе-то откуда знать? — откликнулся я.

Пенг почему-то заткнулся. Что ж, всё хорошо, что хорошо кончается.

— Лей? — озадаченным тоном позвала Ниу. — Ты хочешь, чтобы я…

— Ага. Падай сверху и держись.

Ниу скинула тапки и легко забралась мне на спину, уселась между лопаток, осторожно поставив ноги на поясницу.

— Т-так?

— Да, всё правильно, — сказал я.

Стиснув зубы, задержав дыхание, я начал «отталкивать от себя» песок. Руки тряслись, Ниу пищала, но я её практически не слышал. Весь внешний мир провалился к чертям, остался только я и это движение, которое, во что бы то ни стало, нужно довести до конца.

Локти начали ходить ходуном. Ну же, Лей, мать твою! Сколько весит эта девчонка? Да вообще нисколько! Когда-то ты бы её даже не заметил. Жми, жми, я сказал!

Зарычав сквозь зубы, я полностью выпрямил руки и выдохнул. Теперь — обратно. Не упасть, а плавно завершить движение. И на сегодня можно поставить себе галочку. Через пару дней — это уже будут два отжимания, а потом — три.

Я медленно начал сгибать руки, когда Ниу вдруг похлопала меня по плечу. Блин. Да что такое? Неужели нельзя секунду подождать?! А она ещё и заёрзала.

— Лей! — громко шепнула на ухо и спрыгнула на песок.

Движение завершилось легко, но меня это не порадовало. Однако лёгкая злость на неусидчивую Ниу прошла, когда передо мной остановились чьи-то ноги в красных штанах.

— Можно полюбопытствовать? — услышал я голос Джиана, сочащийся ядом. — Зачем кухонной крысе тренировки? Уж не думаешь ли ты пройти в борцы, ничтожество?

Глава 20. Беседа за чашкой кофе

Я быстро, но без суеты подался назад и встал перед Джианом. Надо было ожидать, что после того, что случилось в кухне, последствий не миновать. И я ожидал.

— Спасибо, — сказал я, повернувшись к Ниу, которая стояла ближе всех. Остальные, почувствовав, что пахнет жареным, отошли на почтительное расстояние и теперь молча смотрели, что будет дальше.