Панк так хотел взять меня живым, что был не готов расстрелять как предателя. Я, по правде говоря, не чувствуя для себя угрозы, поступил бы точно так же. Возможно, понимал, что с моей помощью можно раскрыть всех, кто в заговоре против Бурого. Я был едва ли не единственным ключом к этому, и он скорее прострелит мне локти и колена, чем отправит на тот свет и потеряет возможность раскрыть всех. А может он просто хотел, чтоб меня запытал Бурый.
Но при всём при том в этот самый момент до Панка что-то дошло. Я буквально увидел, как он поменялся в лице, глядя мне в глаза. Как в его взгляде промелькнуло понимание, пусть и не полное. Такое иногда бывает, ты смотришь, видишь что-то странное, и тебя осеняет — почему?
Хотя, учитывая тот факт, что я только что пытался сократить их команду в два раза, такой вопрос должен был возникнуть у него самым первым.
— Ты чо замыслил, гандон? — насторожился он, однако именно таких озарений мне и не надо было. Поэтому я просто перевёл стрелки.
— Замыслил? — усмехнулся я. — Я много чего замыслил, Панк, много чего. Но почему бы тебе не спросить об этом самого Француза?
— Не понял?
— Так раскинь куриными мозгами и пойми. Как я мог это каждый раз проворачивать один? Как Француз был со мной чаще всех в паре и ничего не заметил? Или эти разговоры по душам, почему они ничего не принесли, и я был как бы чист? Да-да, он мне рассказал об этом. А знаешь почему? Нет? — я выдержал театральную паузу, с ухмылкой последнего уёбка смотря на него как на дебила, который прошляпил прямо перед носом самое очевидное. — И кстати, как ты думаешь, как Фиеста догадалась о моём приходе? Помнишь? Самый недовольный из нас, кто всё сомневался в решении Бурого? Кто её предупредил?
Что я делал? Я, пытаясь оттянуть время, разжигал в этом кретине огонёк недоверия и любопытства, желания выяснить, насколько мои слова правдивы. От моих слов бледнел здесь только Француз.
— А хочешь более железные доказательства моих слов, чтоб не словить в машине пулю от своего французского товарища?
— Какое, блять, доказательство? — спросил он, но я-то видел, что да, он хочет узнать. Потому что он украдкой быстрым взглядом посмотрел на Француза, обернувшись.
— Запись, — невозмутимо ответил я. — У меня в кармане. Я сейчас медленно вытащу телефон из правого кармана и включу её. Очень медленно, чтоб ты видел это и не нажал на курок.
С этими словами медленно я полез за телефоном. Очень медленно, но не потому что боялся, что мне пристрелят, а потому что тянул время и ждал, пока Молчун что-нибудь предпримет. Вытащил телефон, выбрал нужный плейлист и нажал «Play». Громкости было не то чтобы много, но достаточно, чтоб услышал Панк.
Послышались наши с Французом голоса:
— Фиеста знала о заказе до того, как ты позвонил?
— Нет.
— Ты знал, что она работает на других?
— Нет.
— Ты её надоумил напасть на меня?
— Нет, Фиеста сама решила. Я лишь предупредил, что за ней отправили тебя убить её. Я не знал, что всё кончится для тебя так. Думал, что она просто убежит.
— То есть ты позвонил ей сразу после обсуждения, кто пойдёт на дело, так?