Толпа, что была передо мной, сразу начала расступаться, пропуская меня к единственному стулу в центре, на котором, привязанный к спинке и с мешком на голове, сидел мой бывший соперник.
Бурый. В конце концов, он попался сам на свой же план. И именно он подкинул мне идею поступить именно так, а не иначе. Хотя, признаться честно, он едва не спутал все карты, всё же что-то подозревал и пытался этому противодействовать, как мог.
Что касается плана, то он был самым простым, который только можно было придумать, что не делало его неэффективным:
Сразу после победы на Соломоном и наёмниками Мачо мы отправлялись к самому Мачо, чтоб добить его. По пути я с частью команды Бурого отделялся, чтоб пойти по ложному следу, оставленному мной, и избавиться от большой части его верных людей.
И до этого момента всё шло по плану.
После того, как я разобрался с Пулей… и Гильзой… это можно было назвать полнейшим провалом в переговорах… Но после них я должен был поехать к базе Мачо, где, по идее, с тем уже покончили Бурый с наёмниками и Панком.
Там, недалеко от въезда на базу, на единственной дороге расположились с двух сторон мои люди. Я должен был остановиться у них, и когда Бурый со своей командой выезжали от Мачо, попали бы в идеальную засаду, где их изрешетили бы с двух сторон. И не спасла бы здесь ни броня, ни щиты против такого шквала пуль. Плюс один «РПГ-7», старый и добрый, который достал бы любую бронированную машину. Нам пришлось потрудиться, чтоб достать его.
В принципе, всё так и получилось — Бурый попал в засаду и был повержен. Единственной полнейшей неожиданностью, стоящей трёх жизней, стало то, что он отправил за нами Панка, который нас едва не убил. Ещё бы чуть-чуть, и это бы закончилось просто ничем — убили бы и меня, и его. Всё-таки что-то до последнего подозревал.
В остальном всё прошло как планировалось.
Все смотрели на меня, иногда переводя взгляды на Бурого, когда я подошёл к нему. Я практически всех здесь хоть раз, да видел, пусть и не мог похвастаться тем, что знал каждого по имени, слишком уж их много. Но вот каждый из них знал меня. Возможно, некоторые знали и мою репутацию, но это даже в плюс. Больше боятся — больше уважают.
Что касается Бурого, то выглядел он неважно. И Конрад не обманул: судя по красному пятну на животе, ему действительно оставалось немного. Но факт того, что он до сих пор держится, говорил о многом. Упёртый человек, этого у него не отнимешь, как и не отнимешь того, что падение картеля по большей части лежит на его плечах. В одиночку против всех, он смог одержать верх, но пал от своего же оружия — удара в спину.
Я сорвал мешок с головы Бурого, наконец взглянув в лицо поверженного противника. Может чего услышу интересного, ведь торопиться больше некуда. Да и его наёмники вряд ли теперь придут за ним. Сколько их осталось? Десять? Восемь? После смерти основной группы и того факта, что их заказчик пропал, они просто смоются с деньгами, которые им выплатили авансом, рассудив, что жизнь дороже.
Уже здесь, надеюсь, не будет верности до гроба, иначе я даже не знаю, что и думать.
Бурый медленно поднял голову и, увидев меня, растянулся в улыбке. Не выглядел даже расстроенным. Не выглядел расстроенным до момента, пока не спросил:
— А что с близнецами?
Странный вопрос, однако я не стал врать.
— К сожалению, они отказались, хотя именно с ними я пытался договориться, чтобы сохранить обоим жизнь, — покачал я головой.
Он смотрел секунду-другую мне в глаза, после чего вздохнул.
— Эх, Шрам-Шрам… — и хоть улыбка осталась на его губах, взгляд стал грустным. — Мог бы уж и постараться в конце, а ты… Но ладно, признаю, неплохо разыграл всё, чего уж, сучонок ты этакий. А я же тебе, сука, верил.
— Верил так, что хотел убить? — склонил я слегка голову вбок.