Если можешь – прости

– Так фамилия купца – Киселев?

– Да, Киселев, теперь я точно вспомнил.

Я решила заняться этим вопросом. Кто знает, может, сам особняк, его стены хранили какие-то тайны или сокровища, и, узнав об этом, Иванов решил выкупить дом, чтобы в спокойной обстановке исследовать его. Но что же там такого могло храниться, чтобы из-за этого были убиты ни в чем не повинные люди, целая, по сути, семья?! Мише исключительно повезло, что доктор, нанятый специально для того, чтобы отправить его на тот свет, отпустил его!

Весь разговор продолжался на фоне звучащих за стеной упражнений Петра. И Миша уже неосознанно, словно весь его организм противился этим звукам, морщился и всем своим видом выказывал недовольство, чем сильно злил меня.

– Петя! – позвала я Петра, не в силах и дальше наблюдать за мучениями Миши. Кроме того, мне давно уже было пора отправляться в сторону Садовой-Самотечной, поближе к дому, в котором проживали Таисия с Леной Борисовой, чтобы попытаться хотя бы увидеть ее детей, прогуливающихся с няней Таней. Думаю, что я тоже, как и Миша, где-то глубоко на уровне подсознания, оттягивала эту поездку, это действие, которое наводило на меня оторопь и вызывало неясный, прохладный страх. Хотя ничего же особенного я не собиралась предпринимать. Увидеть Таню, познакомиться с ней и, если получится, поговорить о возможности выкрасть детей.

Петр вернулся без баяна.

– Поехали, – сказала я с видом самоубийцы. – Лену позови.

– А меня возьмете? – спросила Таисия.

– Думаю, тебе лучше остаться здесь, отдохнуть. Зачем тебе лишний раз нервничать? Оставайтесь с Мишей, подумайте еще над тем, почему именно ваш ресторан решил отжать Иванов… Или… Тая, ты же взрослая, попытайся, пока нас не будет, разобраться в своих отношениях с Мишей. Кроме того, постарайся взглянуть на него как бы со стороны, понять, что он за человек и можно ли ему вообще доверять. Словом, не очаровывайся им, чтобы потом не сильно разочаровываться. Это не моя мысль, но она мне очень нравится. Я вообще пользуюсь этой жизненной формулой, чтобы легче жилось.

– Что ж, мудро, – усмехнулась Таисия. – Обязательно возьму на вооружение.

– Так что, останешься?

– Конечно. Заодно и ужин приготовим с Мишей.

– Кстати говоря, он неплохо готовит, – сказала я, решив напоследок посыпать сахару на голову трусоватого и начинающего раздражать меня Миши.

Лена вышла к нам, кутаясь в одеяло, вид у нее был больной.

– Лена, я понимаю, что тебе тяжело и что ты не в лучшей форме, но нам нужно действовать!

Я произнесла это, понимая, что эти слова были обращены не столько даже к Лене, сколько ко мне самой.

Промелькнула мысль (она еще часто будет мелькать, искриться, маячить где-то в суматохе и хаосе надвигающихся кровавых событий) – а может, бросить все, пока не поздно, да и сбежать со своими миллионами куда подальше! Кто они мне такие, и почему я должна заставлять их самих решать свои же проблемы?

Но кто-то сильный и уверенный в себе, возможно, бутон моего начинающего формироваться самосознания, заставлял меня совершать поступки, один за другим… И уже не было сил остановиться. Да что там, даже бабушка, которую я любила всем сердцем и которой доверяла больше всех на свете, и та не нашла в себе силы, не подыскала нужных слов, чтобы остановить меня! Думаю, во мне уже тогда бурлила, пенясь, по жилам кровь моих родителей, сложное химическое соединение которой сложилось в мощный код – ДНК преступницы. И это они, мои родители, виноваты во всем, что случится позже, да только кто ответит за все? Кто?!

– Хорошо, поехали. – Лена отдала одеяло Таисии, набросила куртку, которую мы купили ей в «Аркадии», никак не отреагировав на подарок, из чего я сделала вывод, что она вообще в тот момент была как бы не в себе, и мы втроем вышли из квартиры.

13. Лука