Постумия

– Не хотите – не говорите. Какая разница? Убили человека – вот это главное. А кто, как – по фигу. Один вопрос – их поймали?

– Да, задержали на месте, – успокоил Юрия Богдан. – А откуда вы знаете, что их несколько? Дядя сказал?

– Ну, один вряд ли Лёньку завалит. Такой тёртый был, пройдоха – блеск! Мог выжить в серной кислоте. С большими чинами – вась-вась, на короткой ноге. Его папаша видным фарцовщиком был – самого Рокотова знал. Начал с бегунка, а потом и до купца дослужился. Семью, правда, бросил давно. И после отсидки к ней не вернулся. Но связи остались. Леонид с «лошадок» стартовал – ещё при Советах. Это – британские золотые монеты. Обожал вино «Шато Лафит» – красное, бордосское. Последний раз я пил у него экземпляр 1982 года, из резерва. Часы носил только элитные, швейцарские. Вёл себя внешне культурно, а на самом деле нагло. Любимая поговорка у него была такая: «Да, всё будет. Но не сразу. И не факт, что у тебя». За себя-то Лёнчик был спокоен. Но, как видно, ошибся. Знал он слишком много. Хотя, конечно, посёлок должен быть признателен покойничку. В отличие от прочих, Лёнчик не только обещал, но и выполнял. Не хочу его одной чёрной краской мазать. Честных людей он не обижал. Только тех, кто сам имел пушок на рыльце. Но я мало чем смогу вам помочь. Севка мне ничего не говорил, иначе стал бы я тут комедию ломать! Хоть мы и не дружили особо, а всё равно жаль…

– Юрий Владимирович, а мы думали, что вы нам про него расскажете. Хоть немножко! – Я капризно надула губки. – Каким он был, чем занимался? Кто мог его заказать? Тут ведь посёлок закрытый, всё на виду. А вы – человек компанейский. У себя принимаете гостей, и соседей посещаете. А где салоны, там и сплетни.

– Да как вам сказать? – Даль мизинцем почесал переносицу, откусил от пирога с грибами.

Мы тоже принялись за еду. Дядя говорил, что Юрка всегда был косой, да ещё левша. Потому Софья Даль и считала его придурком. Она и во сне не увидела бы коттедж в Комарово, автомобили, бассейн, площадку для гольфа. Да ещё дивный сад летом.

– Понимаете, есть образ, а есть прообраз. Каким Печенин был на самом деле, я не знаю. Но хотел казаться респектабельным. Очень не хотел, чтобы помнили, как он на обочине метанолом торговал – в девяностые годы. Скатился одно время. Вы тогда детьми были. Марианна только-только родилась. Не помните, как трудно доставались все эти незамерзайки и прочие жидкости для машины. Изопропил, метанол покупали на «ура». Супермаркетов в помине нет, на заправках пусто. Это потом уже Лёнчик на картины перешёл – когда второй раз женился. К тому времени он уже торговал по Интернету…

– Чем торговал? – сразу же уточнил Богдан.

– Надоело ему разной дрянью дышать, потянуло к прекрасному. Но начинал, разумеется, с малого. Кстати, и сейчас не бросает тот бизнес. Все, кто в Сети торгует малыми архитектурными элементами внешнего и внутреннего декора, имеют прямое отношение к нашему герою. Если на рынок вылезает кто-то посторонний, его сразу же берут в оборот…

– А что такое эти… элементы декора? – Я и не пыталась скорчить из себя искусствоведа.

– Ну, например, двери восемнадцатого века, печь девятнадцатого столетия, витражи предреволюционных времён, – охотно пояснил Даль. – Сами понимаете, что в Питере всего этого навалом. Дома в центре сносят, реставрируют. Бывает, что изразцы, балясины, плитку с пола в парадном, дверные ручки воруют сами жильцы. Даже чугунные медальоны из решёток выламывают. Когда-то Лёнчик и паркет в хорошем состоянии толкал, и ключи якобы от Эрмитажа, и ещё всякие интересные предметы. Думаю, что это не очень правда, как говорится, но он клялся – всё настоящее. Так вот, если человек не хотел с ними сотрудничать и отстёгивать процент, сразу же попадал на скамью подсудимых. Причём, строго по закону.

– Ясное дело, – тяжело вздохнул Богдан.

– Вот так и начинались великие дела. – Юрий Владимирович скосил глаза к носу. – А теперь, говорят, половина нашего Лёнчика в Лондоне фурор произвела. Появилась в босоножках за триста тысяч баксов. Сначала даже решили, что это подделка. Потом оказалось, что нет. Таких босоножек в мире всего несколько пар. Делали их специально для шейхов с Ближнего Востока – и золота и платины, с «брюликами». Британский модный дом «Borgezie». Короче, Золушка отдыхает! А мадам уже шестьдесят один год. Хотя «пластика», конечно, у неё отличная. Можно теперь вообразить, что в Англии теперь про наших скажут. И так уже притча во языцех… Вообще-то как-то так Лёнчик и должен был кончить. Болтали, что нынешняя супруга Печенина с «Оборонсервисом» дела имела. При «фельдмаршале Табуреткине» сидела на денежных потоках. Не знаю, правда ли это, так что сразу предупреждаю. Может, просто хвасталась. Говорила, что на Волге у экс-министра гостила. Теперь это будет шале «Главком». Можно летом съездить. Хотя набор удобств там точно такой же, как здесь. За один бренд платить придётся. Вот ведь паскудство!.. – Юрий стиснул голову в ладонях, тряхнул своими роскошными, блестящими волосами. Под его горбатым носом уже отросли усы. – У нас в посёлке мужик живёт, Константин Чёрный. У него пятеро детей, а жена сбежала. Так его дети, чтобы мороженое купить, ягоды по лесам собирают и продают. Бруснику, чернику, костянику… Он у нас и за дворника, и за садовника, и за сторожа – особенно зимой. Я старшему на день рождения подарил турецкий арбуз. Тот, что похож на мяч для регби. Пятнадцать килограммов в нём. А дети набросились и моментально схарчили. Никогда не видели потому что. А Лёньке стыдно не было. Говорил, что на всех лузеров не напасёшься. А сам мог только для того в Вену слетать, чтобы в кондитерской отеля «Захер» отведать несладкий шоколадный торт. Его только там умеют готовить…

– А мы и не считали его филантропом, Юрий Владимирович. – Богдан допил чай, отодвинул серебряный подстаканник. – Понятно, что для таких выскочек честные люди – перхоть. Да и не жалеем мы его нисколько. Дело требует.

– Понимаю, – кивнул Даль. – Всеволод зря дёргаться не станет. Значит, очень нужно. Вот и хочу Костю пригласить, если он в город не уехал. Поскольку Лёнчик брезговал даже бумажку с пола поднять, а не только махать метлой, он часто приглашал помощника. Кроме того, Костя по ночам территорию обходил – с собаками. Мог что-нибудь и видеть. Вы не возражаете, если я сейчас позвоню ему?

Даль, не дождавшись нашего вердикта, достал дорогой «яблочный» смартфон. Но никакого значения цене и престижу он не придавал. И обращался с этой роскошью, как с дешёвой трубкой «Nokia».

– Не только не возражаем, но и просим! – обрадовался Богдан. – Я как раз об этом и хотел попросить. Вы просто с языка сняли.

– Вот и отлично! – Юрий, закинув ногу на ногу, уже набирал номер. – Припоминаю, что видел Костю сегодня рано утром. Мельком, правда. Он из Уфы вернулся на днях. Там его старший сын в интернате живёт. Учится в лётном кадетском корпусе. У нас в посёлке имеется очень влиятельный жилец, тоже из Уфы. И карьеру свою лётчиком начинал. Он всё и пробил. Мы тоже, само собой, обращение подписали. А то парень тут совсем свихнётся… Костя, привет, это Юрий. Ты где сейчас? Рядом? Понятно, что работы много. Куда же мы без тебя? Но, понимаешь, какое дело… Я так говорить не могу – приватный вопрос. Зайди по-быстрому. Никуда твои грядки не денутся. Ну, газоны, какая разница! Да ненадолго! Может, час у меня пробудешь. Передохни немного, а то свалишься, как загнанная лошадь. Все гуляют, а ты жилы рвёшь. Забежишь? Вот спасибо! Я наливочку тебе поставлю вишнёвую – первый сорт. Дуй прямо сейчас, в чём есть. У меня как раз гости. Всё, жду! – Даль отключил связь. – Он участок прибирает через улицу отсюда. Садовников жмутся нанимать, а Костя ведь безотказный. Бывает, поломается немного для форсу, а после за копейки всё сделает. Лестно ему нужным себя чувствовать. Только вы не пугайтесь, особенно Марьяна. Лицо у него изуродовано сильно. В прошлом году, на шашлыках, бутылка с розжигом в руках взорвалась. Кто-то фаер пустил сдуру. Ладно, глаза мужику спасли. Всем посёлком деньги собирали. Без Кости же никуда. Давайте-ка, помогите посуду в столовую отнести. На веранде он болтать не станет – здесь кругом глаза и уши. А я наливочки приволоку, чтобы Костя чуть разговорчивее стал. А то молчун – слова не вытянешь.

– Вы кого угодно растормошите! – засмеялся Богдан, вылезая из-за стола и с хрустом потягиваясь. – Вот что значат здоровая пища и чистый воздух… А мы в Питере не живём, а травимся – особенно на Литейном. Вообще не понимаю, как там люди дышат. Кстати, Марьяна, давай потом на залив сходим, прошвырнёмся вдоль берега. Я как будто месяц в санатории прожил, честное слово! Столько энергии сразу вливается… Куда тарелки нести?

– На второй этаж, в столовую. – Левша Даль так неловко сгребал посуду на поднос, что я поторопилась ему помочь – от беды подальше. – Эх, знал бы, побольше наливки заначил! А то нам вчера кварцевые обогреватели ставили, так Ритка мастерам налила «на посошок». Выпили по рюмочке, но их была целая бригада. Сами понимаете – бутылки как не бывало! Ладно, я побежал. А вы осторожнее, и под ноги смотрите. Лестница здесь винтовая…