Нора вспомнила, как действовал препарат Г-50, когда ей удалось попробовать его на трёх «брёвнах», содержавшихся в другом месте. Все трое скончались в страшных судорогах, перед этим полностью потеряв способность контролировать своё поведение.
Сведения о поражающей пациентов хорее были чисто теоретическими, потому что до сих пор не удалось это доказать. Элеонора вообще была недовольна тем человеческим материалом, который поступал в её распоряжение. Все эти наркоманы, алкаши, деграданты, насквозь прогнившие, истасканные подонки совершенно не годились для ответственных экспериментов.
Семён Ильич сообщил племяннице, что тот, кому будет сделана инъекция, окаменеет в сильнейшем ступоре, как при столбняке. Контроль над эмоциями и мыслями полностью пропадёт, а в таком состоянии человек может выдать своё самое сокровенное…
Элеонора размышляла над тем, как бы уговорить Али не кончать сейчас Озирского. Она хотела забрать мента в свою лабораторию, чтобы вычислить тот предел, за которым он сломается. Её блокнот пополнился сегодня ценнейшими данными о реакции человека, обладающего сильной волей и высочайшим болевым порогом, на обычные механические и термические раздражители. Оказывается, при таких воздействиях некоторые люди без труда держат себя в руках, подавляя страх и боль.
Теперь же Нора даже позабыла об агентах криминальной милиции, имена которых они с Али так и не узнали. В ней властно заговорил экспериментатор, и теперь нужно было проверить на этом супермене препарат Г-50. Хорошо, что он не раскололся раньше, а то Мамедов запретил бы расходовать драгоценное снадобье. Элеонора зажгла спиртовку, взяла на щипцы пробирку с желтоватым, похожим на фурацилин раствором. Предварительно вытащив пробку, она стала нагревать пробирку в верхушке пламени, как и полагалось по инструкции.
Али Мамедов сидел рядом с кроватью и наблюдал за Андреем. Ему хотелось поскорее вырвать эти два имени, а потом запросить инструкции у Уссера. С обречённым пленником нужно было что-то делать. Свобода теперь не означала для него ровным счётом ничего – пришлось бы лишь дольше промучиться.
Мамедов склонялся к первому варианту, то есть собирался просто прикончить мента, а тело бросить в болото. Но он знал, что Нора обязательно закинет удочку насчёт своей лаборатории. Ни Бен, ни Лиза, ни Чолин её не интересовали. Таких было навалом, и потому Мамедову позволили их по-быстрому прикончить. Здесь же всё может обернуться куда хуже…
Ожог от чугунного утюга выглядел, конечно, устрашающе – обугленная кожа, красное мясо, залитое прозрачной липкой жидкостью. Кое-где даже виднелись рёбра, потому что Рафхат нарочно сорвал утюг вместе с плотью, тем самым увеличив страдание жертвы. Но, к удивлению, у Андрея сохранялся частый пульс хорошего наполнения, нормальная температура. Давление же повысилось лишь слегка. Шока, как и предполагала Нора, удалось избежать. Озирский чувствовал боль, всё понимал, но ничего не говорил своим мучителям. А время неумолимо текло, и Уссер на «третьей квартире» ждал результатов.
На полу, около кровати, валялись битые ампулы. Вены на локтевых сгибах рук Озирского вздулись, стали лиловыми и лоснящимися от многочисленных уколов. Больше всего узник страдал от жажды и многочасовой вынужденной неподвижности, невозможности переменить положение тела и вытереть пот.
Сейчас он думал о том, что делать дальше, когда отключат сознание. Вот здесь стало по-настоящему страшно, потому что бороться с изощрёнными препаратами, синтезированными в подпольных лабораториях, он не мог.
Али снова заговорил. И Андрею опять показалось, что рядом сидит Сашка Минц.
– Всё то, что с тобой уже было, покажется детским лепетом. От этого можно вылечиться. А вот от того укола, что сейчас сделает Элеонора, ты не оправишься уже никогда. Если сейчас назовёшь агентов, у меня будет шанс вырвать тебя из рук очень страшных людей. Ты ещё можешь остаться здоровым, так воспользуйся им. Если решишь молчать, пеняй на себя. Тебе придётся потом молить о смерти, как о высшей милости. Ты, наверное, даже не знаешь, какая лаборатория существует в области. Нам удалось пока скрывать её от ментовки. К тому же, оттуда не возвращаются. А, значит, шанс заслать агента равен нулю. Знаешь, что там делают? На живых людях проверяют препараты, которые синтезируют в секретных лабораториях. Чтобы подобрать оптимальный состав, нужно постоянно проверять их в действии. Эля уже положила глаз на тебя, я вижу. Кем бы ты ни был, но человеческий облик и рано или поздно потеряешь. Уж там этого добьются, будь покоен. Я не хочу делать из тебя «бревно» для «кухни Дьявола». Сейчас туда люди попадают пачками, и никто их не ищет. Время такое, понимаешь ли. Ты гибели не боишься. Но то, что тебя ожидает, куда страшнее. Ты ведь всё равно расколешься, но уже будет поздно.
Вошла Нора с уже приготовленным шприцем и ослепительно улыбнулась.
– Ну, Алик, как у вас дела? Андрей не хочет прекратить лечение, а?
– Ты всё понял, что я тебе сказал? – встревоженно спросил Мамедов.
Озирский ещё неважно слышал после выстрела холостым патроном в висок. Но главное он уловил и с трудом произнёс:
– Всё.
– Так да или нет? Больше я не могу ждать.
– Нет. – Андрей трудно далось это слово, но по-другому ответить он не мог.
– Вот и славненько! – У Норы относительно него были совсем другие планы.
ebooksa