Дефолт

– Может быть, но как её обеспечить? Мы теперь бедняки.

– Думай о хорошем, сестрёнка. Вы уже свою чашу испили.

– Не сглазить бы, Павлуша, но я пытаюсь держаться. Плохо только, что Новый год придётся без Аллочки встретить. Просила отпустить её на одну ночь, под расписку, – не разрешили. Как и напророчили мне в Питере, буду одна за столом.

– Мы же с Аурикой хотели остаться. А ты сказала – не нужно…

– Ни в коем случае! Вы должны быть с мамой. Она так тяжело всё это переживает. Главное, что Траяна не будет у нас…

– Леся, я умоляю тебя! Не трави душу ни себе, ни мне. Что случилось, то случилось, и слезами здесь не поможешь. Мы с Аурикой улетаем завтра, но обещай, что потом приедешь навестить маму вместе с Аллой.

– Обязательно, как только дочка поправится. Но ее ещё неизвестно когда выпишут. Потом психотерапевт скажет, что нужно делать, как лечить. Ей у пяти докторов наблюдаться нужно, в том числе и у нарколога.

– Конечно, не стоит торопиться. Мы просто будем ждать вас, и всё. Помните, что вас любят, что думают от вас. Давай, глазки вытрем!.. Ты как маленькая, Леся. Всё прошло, всё кончилось. А жить можно и в Кузьминках, и в одной комнате. Самое-то страшное, когда дочки нет рядом. Что же касается Оксаны, то передай ей от всех нас огромную благодарность. Героическая девчонка – такую банду взяла! Без неё бы все бандиты, а не только двое, утекли за границу. В газете я прочитал, что среди них и сатанисты были, и мунисты, – например, студент, ранее осуждённый за совершение ритуальных убийств. Многие из тюремных психушек…

– И там, у них, в рабстве, была моя дочь! Павлуша, нам не приснилось всё это? Нам обоим не приснилось? Мы не бредим?

– Считай, что приснилось, Леся. Внуши себе, что ничего на самом деле не было. Ни бандитов, ни больницы, ни Старосвецкого.

– И двух квартир не было – на Осенней и в Хамовниках?

– Ничего не было – ни иномарок, ни дачи. Вы всегда жили тут, ездили на метро. Миллионы людей ездят, и ничего. Вспомни, как жила в общаге и в коммуналке…

– А бабушку с сиделкой Калерией тоже не убивали? И тех несчастных, что были вместе с Аллой в плену?

– Нет, нет. И Артём не застрелился. Ты никогда не знала горя.

– Я не могу так думать, Павлуша. Есть три родные могилы – одна в Москве, две – в Туле. А от моего бедного сыночка не осталось и холмика. То, что случилось, забыть нельзя.

– Можно! Можно, потому что для тебя так будет лучше, Леся.

– Для этого нужно сделать операцию на мозге. И мне, и Алле.

– Это тебе сейчас так кажется. Потом раны затянутся, и всё пройдёт.

– Это ненормально. Я не желаю забывать и превращаться в манкурта.

– Но ты сойдёшь с ума, если всё время будешь вспоминать об этом.