На кризис сейчас не жалуется только ленивый. Линдес же не станет в письме ставить условия и угрожать. Передаст всё на словах, а их к делу не пришьёшь. Разве только диктофон можно захватить – он ещё не продан. Но всё-таки – а стоит ли? Неизвестно, какие у Линдеса связи в органах. Если Коля имеет там прикрытие, Саше скажут, что голос на плёнке не его. И дело с концом. Самой же и впарят за не санкционированную запись разговора.
Старосвецкий же обещал неприятности в прокуратуре, если она не откажется от недвижимости в пользу кредиторов, и Линдес вполне может заказать дельце на гражданку Шульгу. Насчёт этого в курсе Виктор – ему и нужно позвонить. Позвонить сейчас же, пока не вернулся директор, и не высыпали в коридоры ученики. Ещё пять минут на это остаётся.
Веснушчатый долговязый Колька Линдес приехал в Москву из Западной Белоруссии, из-под Гродно, и поселился в одном общежитии с Артёмом. Он учился на биологическом, но это не мешало двум очкарикам крепко дружить. До такой степени крепко, что Артём пригласил Николая свидетелем, а свидетельницей стала Сашина соседка по общаге Валя Дудаль. Кстати, Валя с Колей через три месяца тоже поженились, а после окончания университета оба пропали с Сашиного горизонта.
Она думала, что и Артём давно не виделся с Линдесом, по крайней мере, не поддерживал с ним тесных отношений. Как-то раз муж обмолвился, что Колька широко развернулся, делает бизнес на доисторической экзотике – самом дорогом и популярном товаре мирового антикварного рынка.
Сначала, шесть лет назад, Линдес возил древние кости и черепа на Запад в чемоданах, а товар ему поставляли из Палеонтологического музея. Останки первобытных организмов покупали фирмачи для «комодочников», использующих черепа и кости при составлении квартирных интерьеров. Кроме того, щедро платили коллекционеры, преимущественно немецкие. Покупали товар и японцы, и свои богатеи тоже, которые во всём подражали иностранцам. Одним словом, недостатка в клиентах у Линдеса не было. А вот теперь, получается, Коля тоже разорился.
Саша схватила трубку, не задумываясь набрала оставленный Виктором номер и стала ждать, но там долго не отвечали. Так долго, что она уже хотела положить трубку, но раздался щелчок.
– Слушаю вас, – гнусаво сказала пожилая женщина.
– Добрый вечер. – Александра изо всех сил старалась говорить спокойно. – Можно попросить к телефону Виктора Аверкиевича?
– А кто вы? – Старуха ещё раз шмыгнула носом.
– Его знакомая. Моя фамилия Шульга. Виктор просил позвонить.
– Он в больнице. Операцию ему сейчас делают. Так до сих пор и не знаю, достали пулю из головы или нет. Врачи ничего пока не обещают. – Старушка заплакала уже в голос, а Саша замерла с открытым ртом, не решаясь вставить ни слова. – Я – тётя его, сестра мамы…
– Екатерины Алексеевны? – уточнила Саша.
– Да. Меня зовут Зинаида Алексеевна. Я к Вите в гости только приехала. Оставил он меня дома хозяйничать, пирогов напечь попросил. А сам уехал по работе на часок. И пропал, как в воду канул. После уже из больницы позвонили. Сообщили, что привезли его в критическом состоянии, без сознания. Пулевое ранение в голову, говорят. Крови он много потерял, сердешный…
– Откуда его привезли? – чужим голосом спросила Саша.
– Из дома какого-то в центре, я не поняла. Витя на лестнице лежал, и рядом – пистолет. Вдруг его убить заказали? Работа такая, всё может быть…
– Я вам очень сочувствую. Ещё раз сегодня позвоню.
Саша положила трубку. Сжала кулаки на столе, резко распрямила пальцы. Она почти не видела своих рук – только белые лопаточки ногтей расплывались в потоках слёз. Саша рыдала, то и дело облизывая солёные губы.
Зазвенел звонок, и в коридорах сразу же сделалось шумно. Саша, давясь и икая, вытерла платочком лицо, вылезла из-за стола, подошла к двери и выглянула из приёмной. Она увидела, как открылась другая дверь, с лестницы, и вошли два человека – директор лицея и тот самый профессор, который в день убийства Таисии Артемьевны и Калерии предлагал подвезти Сашу до дома.
– Сашенька, неужели вы вернулись?
Директор лицея – полноватый высокий мужчина с усиками щёточкой – радушно распахнул руки.