Дефолт

* * *

– Я здесь Аллу постерегу, а вы поднимитесь в квартиру, – распорядилась Оксана, остановив свою «Ауди» около громадного дома на Нахимовском проспекте.

Там явно было более тысячи квартир, и тянулось строение вдоль целого квартала, выделяясь среди прочих домов не столько высотой, сколько длиной. Метель утихла, небо прояснилось, и над Москвой замерцали холодные далёкие звёзды.

Эта двадцатитрёхлетняя девчонка, студентка-заочница питерского университета, естественным образом стала главной в их крохотной компании, и Александра полностью подчинилась ей. Подчинилась и не испытывала по этому поводу никаких комплексов, несмотря на то, что Оксана всего девятью годами была старше Аллочки. Но вряд ли даже через десять лет дочка, романтичная и инфантильная, типичный «ботаник», станет столь же практичной, разумной и властной.

Никогда и ни за что не пожелала бы Саша Аллочке судьбы, выковавшей в таком нежном создании эти качества. Круглая сирота, никого родных в Москве, да ещё на руках ребёнок, рождённый вне брака. В таких обстоятельствах либо станешь твердокаменной и пробивной, выгрызешь зубами своё место под солнцем, либо подохнешь вместе с ребёнком, чего ни одна нормальная мать не допустит. Не только Аллочка, но и сама Саша выглядела рядом с Оксаной наивной глупышкой, не способной ни одного вопроса решить самостоятельно.

– У Натали свет в окнах. Она дома. Я быстренько.

Саша потрогала Аллочкин лоб. Опять поползла температура, что всегда случалось поздно вечером. Конечно, нельзя было поднимать девочку с постели, но оставлять одну в квартире казалось тем более недопустимым, и Оксана полностью с этим согласилась. Именно в первые дни после начала работы по «делу Линдеса», как назвала его Оксана, Алле нельзя оставаться одной, да ещё на первом этаже.

– Оставите Аллу только в том случае, если подруга сразу же согласится, – предупредила Оксана, развернувшись на водительском сидении.

Со времени первой встречи она переоделась и поменяла причёску, из-за чего ещё больше похудела и помолодела. Оксана была в шерстяном с кожаными вставками, коротком чёрном пальто, в варёнках и без шапки. Отливающие медью волосы она собрала в узел на затылке. Аллочка сидела сзади, как нахохлившийся воробышек, в материнской шубе из чернобурки и в её же оренбургском платке. Связанный из шерсти чёрной козы, он свободно проходил через обручальное колечко, но был таким большим, что Алла могла закутаться в него полностью.

– Хорошо. Но почему такое условие? – не совсем поняла Саша.

– Когда человек хочет помочь, он соглашается сразу. А если сомневается, на него полагаться нельзя. В данном случае нам необходима уверенность, надёжный тыл, иначе говоря. И здесь колебания недопустимы. Но отказать вам – её право, и осуждать за это подругу не следует. Вы бы тоже, наверное, не обрадовались, привези к вам кто-то свою девочку, да ещё если по её душу могли завалиться бандиты. Прямой и честный отказ гораздо лучше неопределённого, зыбкого согласия.

Оксана посмотрела на свои командирские часы, которые выглядели неуместно, но были снабжены всеми необходимыми приборами.

– Я их только на операции надеваю, – перехватила Оксана взгляд своей клиентки. – А так у меня «Ронсон» и маленький «Ролекс». Подарки коллег! – Оксана тряхнула головой, словно укоряя себя за хвастовство. – Давайте, договаривайтесь скорее, а то у нас времени мало. К девяти нужно успеть на Ленинградское. Вы мне там нужны для опознания Линдеса.

– Да, конечно! – очнулась Саша. – Я мигом.

Мороз защипал щёки, обжёг горло, когда Саша выбралась из машины и пошла по двору. Неужели они ещё сегодня с Татьяной Лукьяновой пили чай из настоящего тульского самовара? Золовка словно осталась в другом измерении, а в новом, где Саша каким-то чудом очутилась ближе к вечеру, есть только Оксана. Их встреча в переулке у академии оказалась пророческой.

Стараясь угодить сыщице и поскорее управиться, Саша бегом кинулась к нужному подъезду. Боялась, что сменился код, но этого не случилось. Иначе пришлось бы в темноте и холоде ждать, когда кто-то из жильцов откроет дверь, или звонить Наталье из машины. Только бы лифт не подвёл – сердце колотится так, что на шестой этаж не подняться.

Наташа Торшукова училась, как и Саша, на филологическом факультете, а по окончании университета они часто виделись. На пикники выезжали большой шумной компанией, встречались друг у друга дома, ходили по демонстрации, на концерты и в кино. Худая, очкастая, серьёзная, Наталья тоже усовершенствовала знания на курсах при Министерстве иностранных дел, и до кризиса имела работу в одной из частных фирм, с директором которой моталась за границу в качестве переводчика.

Несмотря на глубокомысленные вздохи и красноречивые взгляды Артёма, Саша была уверена, что ничего у Наташки с шефом нет. Вряд ли эта вобла вообще в состоянии кого-нибудь соблазнить, думала Саша. Типичная старая дева, киборг ходячий, электронный толмач, да ещё некрасивая, вся зажатая. Зачем она преуспевающему дельцу?

Пытаясь придать колорит Натальиным мрачным туалетам, Саша на день рождения подарила ей нефритовый гарнитур. И Наталья носила колечко, серьги с бусами, не снимая, разве что перед сном бережно складывала украшения в шкатулку на туалетном столике. С Аллочкой они всегда ладили, и поэтому Саша надеялась пристроить дочку на пару дней, а после перепрятать своё сокровище.

На звонок в дверь долго никто не отзывался. Саша в другой день ушла бы обязательно, не стала навязываться. Но зачем тогда они с Оксаной ехали сюда? Наталья дома, и она должна открыть. По крайней мере, раньше она никогда от гостей не пряталась.

– Кто там?