Дефолт

Оксана оглянулась на часы. И решила, что ей самой прямо сейчас нужно ехать в Кубинку.

Абдула, безусловно, поймают, и скоро, но неизвестно, будут ли изъяты деньги. А главное, что Максим Виноградов, который приедет для встречи с Таней на ту платформу, не должен подумать, что сестра Артёма отказалась платить. Ведь он может выместить зло на Аллочке, и без того натерпевшейся по его милости. Надо сообщить ему, что деньги были собраны, но случилось несчастье, и нужно перенести срок выплаты. И что Таня совершенно не виновата в заминке, а Алла – тем более. Пусть знает, что выкуп ему заплатят, только попозже…

– Михаил Ильич, мне всё ясно, – перебила Оксана Медникова, который ругал себя последними словами и призывал на собственную голову всевозможные кары. – Всё-всё поняла! Примите мои соболезнования… думаю, что этих сволочей поймают, но сейчас мне некогда. Нужно ехать туда, куда собиралась Таня. Времени совершенно нет…

– Танюшка боялась одна ехать-то, просила Абдула, чтобы отвёз. Тот сказал, ещё двоих ребят приведёт, чтобы было надёжнее. А, оказалось, просто ограбить её хотел. И убил, поскольку она назвала бы их имена, объяснила, где нужно искать. Знал, где доллары лежат! – переживал Медников, не желая терять случайно обретённую собеседницу.

– Извините, очень прошу! Я позвоню вам ещё, Михаил Ильич, – нашлась Оксана и даже записала продиктованный Медниковым номер.

Положила трубку и, скинув халат, просунула голову в широкий, как хомут, ворот свитера из верблюжьей шерсти. Ах, если бы знать номер пейджера или «трубы» этого самого Максима Максимыча и по своему «Билайну» связаться с ним! Объяснить, рассказать, не жалея слов и аргументов, упросить помиловать Аллочку, не ломать ей жизнь. Тем более что свершилось непредвиденное, и спрос не должен быть строгим. Но, увы, если Таня и знала этот номер, то Оксане его не сообщила, и придётся мчаться в Кубинку к трём часам дня. Аллу не выпустят, денег же нет, и достать их Оксана так быстро не сможет.

Но через день-другой, задействовав все имеющиеся у агентства связи, она постарается набрать в долг пятьдесят тысяч долларов, передаст их Максиму. А там, глядишь, и афганцев возьмут – такие преступления раскрываются быстро. Но не повезло сразу же, в подъезде. Заклинило железную входную дверь, и Оксана потеряла добрых десять минут. Сначала попыталась открыть сама, потом просто колотила в отчаянии кулаками по створкам и орала, как резаная. Гулкий грохот и пронзительные вопли привлекли внимание соседей и прохожих, в результате чего Оксана получила возможность выскочить на улицу.

Дуя на исцарапанные руки со сломанными ногтями, не сказав спасителям ни слова, она поспешила к метро. Над Москвой распахнулось синее-синее небо – ветер разнёс снеговые тучи, и на газонах льдисто заблестели сугробы. Тротуар вспыхнул золотом. И даже защебетали воробьи, дотоле прятавшиеся под крышами. Низкое солнце зловеще освещало стены пресненских домов, и длинные тени прохожих то скрещивались, то разбегались под ногами.

Контролёрша в метро задержала Оксану, потому что она забыла предъявить проездной. Повезло ещё, что не сдала в пикет милиции – поняла, что у девушки горе, и пожалела. Оксана сбежала по лестнице на платформу, вломилась в вагон, и захлопнувшие двери прищемили её шарф. Пришлось так и ехать до «Баррикадной» и, освободившись, перебегать на «Краснопресненскую». До Белорусского вокзала одна остановка по Кольцевой, а оттуда скоро пойдёт электричка. Кажется, успеваем, решила Оксана, но злоключения не этом не закончились. Наоборот, всё ещё только начиналось.

У платформы «Белорусская» состав замедлил ход, и люди сгрудились близ дверей, плотно зажав Оксану в единой нетерпеливой массе. Но, против ожидания, поезд не остановился, а поехал дальше, к «Новослободской», заставив пассажиров завыть от недоумения, ярости и страха. На платформе тоже бушевал эмоциональный шторм, и Оксана сумела различить перекошенные лица, грозящие кулаки, неприличные жесты. Брань скрыли грохот и лязг состава. Кто-то крутил пальцем у виска, другие плевались и отходили от края платформы, ничего не понимая.

Сразу же принялись нажимать на кнопку экстренной связи с машинистом, но тот не отвечал. От осознания того, что она едет в неуправляемом поезде, Оксане стало не по себе. Задание под угрозой, Виноградов долго ждать не станет, и страшно подумать, что вскоре произойдёт с Аллочкой. Кроме того, можно попасть в аварию, а куда собственная дочка денется? Сейчас она в пансионе, но потом?.. Только бы целой остаться и невредимой, а остальные вопросы как-нибудь решаться. Поскорее бы этот дурацкий поезд остановили!..

– Сознание машинист потерял! – орала рядом с Оксаной толстая тётка в ярко-красном пальто и с такой же помадой на губах. – Сейчас передали, что ему плохо. У «Новослободской» остановимся! Тихо, граждане, не базлайте, ничего страшного не произошло! Просьба сохранять спокойствие и не разжигать панику! Мужчины, вы-то хоть не срамитесь!..

Действительно, на следующей станции вся разъярённая толпа вывалилась из вагонов – навстречу не менее грандиозному сборищу пересаживающихся с Серпуховско-Тимирязевской линии. Наконец-то оказавшись у касс Белорусского вокзала, Оксана выяснила, что ближайшая электричка отправится через полчаса. Когда вагон дёрнулся и пошёл. Сыщица уже ни на что не надеялась, но всё равно ехала – для очистки совести. Виноградов, не увидев в положенном месте Татьяну, мог подождать минут пять-десять, но сейчас-то, конечно, уже ушёл…

Одуревшая, в сдвинутом набок парике, в жакетке с оборванными в давке пуговицами, Оксана выскочила на платформу. Просмотрела её насквозь и горестно вздохнула, треснув кулаком по ближайшей скамейке. Среди вокзального люда Максим не мелькал. Но Оксана опоздала всего на пятнадцать минут, и ещё на что-то надеялась. Правда, люди, подобные Максу Виноградову, отзывчивостью никогда не отличались.

Оксана несколько раз прошлась туда-сюда по платформе, в тщетной надежде осматривая каждого молодого мужчину. Вздрагивала от сигналов автомобилей на стоянке – а вдруг они ещё там, и Аллочка с ними? Щурясь от назойливого холодного солнца, Оксана металась, будто зверь в клетке, но не могла успокоить мысли, остудить голову, изменить планы в соответствии с ситуацией. Она готова была раскрыть себя перед Виноградовым, надавать ему сколько угодно обещаний. Лишь бы Аллу не изнасиловали сегодня.

Ведь это так страшно, так унизительно и больно, даже когда уже есть ребёнок, и не впервые на тебе сопит мужик! А невинный ангелочек, будущая Прекрасная Дама, если пройдёт через это, вряд ли останется в здравом уме. Ну почему с Таней всё так вышло? Неужели Алле суждено принять такую муку?..

– Девушка, вы не бритого ищете? – спросила охрипшая тётка, трогая Оксану за плечо.

Та, решив, что ослышалась, повернулась на каблуках. А вдруг Виноградов оставил здесь своих людей для слежки?

– Вы откуда знаете? – Оксана могла поручиться, что бабу эту никогда в жизни не встречала.

Та держала в руках несколько коробочек и пакетов с колготками, а ещё несколько разноцветных пар, перекинутых через плечо, трепетали на свежем студёном ветру. Круглое румяное лицо, тёмные жёсткие волосы под павлово-посадским платком, вытертая нутриевая жакетка… Лет этой особе около тридцати, глаза блестят по-молодому, а зубы ровные, белые; только на одном – золотая коронка. Скучно торговке на перроне, вот и решила развлечься. Значит, Виноградов был здесь, ждал Татьяну. И ушёл не сразу, иначе женщина не успела бы его заметить и запомнить.