Дефолт

– С её слов! – немедленно отозвалась Маша. – А вы не верите мне?

– Почему же? Просто уточняю некоторые моменты. И после буду уточнять, так что не воспринимайте каждую мою реплику как знак недоверия. На поиске информации и построена наша работа.

– Извините, я больше ничего такого не скажу, – пообещала Маша.

– Получается, вы со своей матерью встретились? Давно или нет?

Оксана старалась занять голову новым делом и не думать об Александре, для ухода за которой из Кишинёва лично вызвала её невестку Аурику Шульгу. Её привёз в Москву муж, Павел Александрович. Потом он вернулся к матери, а Аурика поселилась в Кузьминках. Каждый день она ездит ухаживать за Сашей, так как некому больше этим заниматься. После гибели Татьяны и исчезновения Аллы у Саши не осталось родственников в Москве. О том, чтобы нанять сиделку, не могло быть и речи.

Да тут ещё Гошка два дня звать о себе не даёт. Сегодня двадцать третье ноября; парень обещал выйти на связь, но пока молчит. А вдруг он просто смылся, получив большие деньги, и никогда более не объявится? Так тебе и надо, дура! Может, поумнеешь…

– Я познакомилась с матерью месяц назад! – вызывающе сказала Маша. Она осушила слёзы платочком и заговорила зло, прерывисто, еле сдерживая крик отчаяния. – Если точнее, с тех пор прошло сорок дней. Выйдя замуж, я сменила фамилию. Это Олег – Гудаев, а я – Печёнова. Прописана была под этой фамилией в другом месте, в коммуналке, на улице Павла Андреева. И вдруг, представьте себе, на Радужную заявляется дама лет сорока пяти, перекисная блондинка с приличным макияжем. Сама в кожаной куртке и в выпендрёжных брючках. С ней, скажем так, бой-френд, лет на пятнадцать её моложе. Светловолосый, на роже пошлые усики, сам наглый, как «бычок». Вместо галстука он носит специальный, особым образом завязанный шарф. Больше я ни у кого такого не видела. Тонированные очки он никогда при мне не снимал. А дамочка открыта, как цветочек солнышку. Я, говорит, Марюточка, твоя мама, Анна Павловна Печёнова. Наконец-то я тебя нашла, милая доченька! У меня уже, как моложено по сюжеты «мыльной оперы», на ресницах слёзы повисли. Пригласила я мамочку попить кофе и вспомнить прошлое. Но она перемигнулась с бой-френдом и заявила: «Короче, Марюточка, дела такие. Я на тебя прав никаких не имею и на твою собственность тоже. Но взываю к тебе, как к единственному на всей земле родному человеку. У меня был серьёзный челночный бизнес до кризиса, а теперь осталась я у разбитого корыта. Мне срочно требуется отдать кредиторам пять тысяч долларов, иначе меня убьют. Неужели тебе не жаль мамочку?» Я ответила, что мы с мужем и сами должны многим. К тому же у нас квартира не отделана, и пять тысяч долларов посторонней женщине ни один нормальный человек не отдаст. «Откуда я знаю, мама вы или нет? Мы ведь не были знакомы». С ней случилась шикарная истерика, она осела прямо на кухонный пол. «Как это я посторонняя?!! Я жизнь тебе дала, а могла аборт сделать!» Я отвечаю: «Вот и сделали бы! А за такую жизнь вы мне должны доплачивать. Я в детдоме, да и потом тоже, несколько раз вены резала…»

Маша задрала рукав и показала Оксане несколько давних шрамов – чтобы та наверняка поверила.

– Дама эта мне говорит с укоризной: «Грех это, моя дорогая!» Я отвечаю: «А не грех ребёнка бросать, и потом его грабить?» Значит, следила за мной всё это время. Как помочь, так её нет, а как наехать – всегда пожалуйста! Бой-френд заскрежетал зубами, задвигал желваками и изрёк: «Вам и однокомнатной квартиры хватит, а разницу всё равно придётся отдать маме. Пока не закрутился счётчик, соглашайся на пять тысяч баксов. Иначе не будет ничего – ни квартиры, ни мужа. Да и тебя самой не будет тоже». Матерь моя и бровью не повела, когда при ней бандюган дочери смертью угрожал. Я обещала подумать, потому что без совета с Олегом такие решения не принимаю. Когда муж узнал, долго молчал, а вечером впервые напился. Он ведь этих расходов никак не планировал. В милиции, куда мы отправились, посоветовали семейные дела решать полюбовно. Если бы, говорят, чужая тётка рэкетом занялась, мы приняли бы меры. А на родную мать доносить в милицию – последнее дело! И плевать, что вы с ней впервые встретились позавчера. Родня – это святое, но в одну сторону почему-то. Она мне – мать, но я ей – не дочь…

– И какой он вам срок назначил? – тяжело вздохнула Оксана.

– Три дня. Но потом согласился подождать ещё. До сих пор мне удавалось оттянуть выплату, но в последний раз бой-френд заявил железно – двадцать шестого ноября, и точка! Всё, больше никаких отсрочек. А мы даже представить не можем, откуда эти деньги взять. Тип этот церемониться не будет, так что дальше тянуть резину очень опасно. Неужели действительно квартиру придётся продавать? Ведь только въехали, я её полюбила уже. Удачный, четвёртый этаж…

– Маша, а почему вы решили обратиться к нам?

Оксана плохо представляла, как можно приступить к этому делу, но автоматически задавала вопросы, пытаясь нащупать хотя бы маленькую зацепочку.

– Олегу друг посоветовал. Сказал, что вы специализируетесь на нестандартных преступлениях и активно используете в работе приёмы психологии. Ваша фирма вернула ему очень важные документы, украденные из машины вместе с кейсом. Милиция не чесалась, и парень был близок к самоубийству. Денис Лозовский, вы помните? Он в «Совинцентре» работал. И документы были служебные, за которые ему чуть голову не оторвали. Не знаю, сколько ваша работа будет стоить, я заплачу обязательно. Мне Олег на свадьбу золотой браслет подарил. Продам его, и обручальное кольцо не пожалею, лишь бы наказать негодяев. Мы им уже десять тысяч баксов должны, представляете? Это при том, что ничего у них не брали! Квартиру продавать не хотим, и в новые долги влезать – тоже.

– Маша, я вам могу показаться бестактной… – Оксана вертела в руках карандаш и осторожно подбирала слова. – Но вы уверены, что та женщина и есть ваша мать?

– Понятия не имею! Может быть мошенница какая-нибудь. Свидетелей нет, общих знакомых – тоже. И проверить это я не в состоянии.

Оксана добросовестно исполняла служебные обязанности, но никакого интереса к этой клиентке не испытывала. Только потому, что история Марии Гудаевой в общих чертах напоминала случившееся с Александрой Шульгой, она не переадресовала девушку к другому сотруднику, а занялась с ней сама. А вдруг тут та же история, что с покойным Николаем Линдесом? Или мать Марии жива, но за неё себя выдаёт посторонняя женщина?

– Вы не знаете, как выглядит ваша мать. А документы у этой шантажистки проверяли? – задала довольно глупый вопрос Оксана.

– Нет, конечно, – призналась Маша. – Как-то в голову не пришло. Но паспорт ведь и подделать можно, верно?

– Вы правы, так что можно ксиву и не требовать. Историю, случившуюся с вашей матерью, мог кто-либо узнать от неё и использовать в своих целях. Чтобы точно выяснить, является ли эта гражданка вашей матерью, я должна получить данные, необходимые для такой проверки. Фамилия, имя, отчество мне известны. Назовите год и место рождения, если знаете. Насчёт домашнего адреса вы не в курсе, конечно. Город – предположительно, Самара. Вы должны будете встретиться с этой женщиной на улице якобы для обсуждения вопроса передачи денег, а наш сотрудник её сфотографирует. Но пока ограничимся двумя фотороботами – её и дружка. С помощью нашего специалиста вы из отдельных фрагментов на компьютере воспроизведёте их лица. Это совсем не трудно. – Оксана взяла трубку телефона. – Да, как зовут бой-френда?