– Привет, Женя! – не замечая тревоги Кнута, непринуждённо проговорил Репнин. – Гостей не ждал?
– Каких гостей, Кузьмич? Прикалываешься, что ли? Заходи, если дело какое…
И тут Кожин заметил стоящих в нескольких шагах от ворот людей с пакетами и какой-то большой упаковкой. Присмотревшись, узнал Кузнецовых. Осунувшееся за время нахождения в изоляторе лицо его озарилось природным радушием.
– Что же вы стоите, как на стрёме? – Бок Кнута почувствовал локоть Репнина, но это было излишним. Он и сам уже попрекнул себя за неуместное словцо. – Прошу прощения, гости дорогие, проходите в дом. Кузьмич, забирай народ, я побегу предупрежу своих.
В натопленной избе Кожиных было тепло и уютно. Теснота за небольшим столом, накрытым клеёнкой с уже стёртым местами рисунком, никого не обидела. Шведову, успевшему сделать несколько фотоснимков, удалось вовлечь в общий разговор даже замкнутую, на первый взгляд, жену Кнута – Наталью. Она оказалась замечательной собеседницей, особенно на любимую тему Веры Кузнецовой об особенностях вышивания белой гладью с настилом.
В самый разгар встречи растроганный вниманием гостей Кожин незаметно юркнул в сени и вернулся с постояльцами, недавно обосновавшимися в притычке.
– Знакомьтесь, дорогие гости, – Кнут подтолкнул молодых людей к столу, – мой лучший друг и мент по совместительству лейтенант… пардон, уже старший лейтенант Николай Синельников. А это с позавчерашнего дня его жена – Машенька Фридман… пардон, Синельникова.
Под дружный смех и аплодисменты компания с радостью приняла пополнение. Но аплодисменты раздались ещё громче, когда вчерашняя горничная Подрядовых Мария подошла к Глебу и крепко поцеловала его в щёку.
– Прости меня, Глеб… Я тогда не знала, зачем меня посылала хозяйка в Сосновку. А ты молодец, не продался… Таких парней сейчас мало. Разве что ещё мой Коленька. – Маша нежно посмотрела на Синельникова и вернулась к нему.
Хорошо зная, что имела в виду Мария, все на мгновение примолкли. Но, не желая отдаваться неприятным воспоминаниям, вся компания выслушала как добрый анекдот рассказ Кнута о его первом знакомстве со «студентом» Николаем Синельниковым, в котором не узнать мента бывшему зэку было бы непростительно.
– Это, Кузьмич, тебе смена. Уважительный следак, как и ты. Человечный… Слава Богу за вас. – Кожин встал и перекрестился на подаренную отцом Константином иконку Анастасии Узорешительницы, приставленную к старинному латунному подсвечнику на комоде.
Засиделись гости допоздна. Расходиться не хотелось, но и честь надо знать. Договорились в ближайшее воскресенье проведать сообща старую Фатинью и её родственников, вернувших к жизни и Кузнецовых, и Кожина.
Через день Глеб уехал в Сосновку – надо было приступать к работе. Всё ещё лежавший в больнице Подрядов назначил его начальником сосновского строительного управления вместо осуждённого на восемнадцать лет Кувайцева. Василия Гавриловича не смутили ни молодость Глеба, ни отсутствие у него опыта работы. Подрядов руководствовался двумя критериями – порядочностью человека и его искренним стремлением утвердиться на пути, ведущем к Богу. Всё остальное со временем приложится, благо первый разговор с Глебом, когда тот не отказался работать на стройке даже подручным каменщика, Василий Гаврилович не забыл.
Немного освоившись в должности, Глеб по распоряжению Подрядова вместе с отцом Константином вернул в староверческий скит Святое Поле все похищенные из молельни иконы и драгоценный крест. Но прежде эти святыни были отреставрированы и снабжены защитой от пагубного воздействия атмосферы в мастерской Павла Николаевича Кузнецова за счёт фирмы «Уралстройсервис». Только подаренная староверами чудотворная Казанская икона Богородицы осталась в поселковой Троицкой церкви.
Несмотря на свалившиеся на него производственные заботы, Глеб находил время вместе с Венькой заниматься подготовкой к конкурсу рок-групп. Они окончательно сформировали репертуар, Максим Пургин мобилизовал свою жену Анюту и старшего воспитателя приюта Наталью Кувайцеву на пошив костюмов для музыкантов. Корпеть пришлось не один день, зато вышло на славу: группа смотрелась стильно, вполне прилично.
И вот долгожданный день настал! Концертный зал областной филармонии был заполнен до предела. По жребию группа «Альт» выступала шестой, после уже хорошо известного любителям рока «Пилигрима». Волновались за сосновских музыкантов все – от отца Константина до приютских мальчишек, из которых ни один не остался равнодушным к выступлению своего «Альта». И надо было видеть ликование этой разновозрастной, по-разному понимающей и воспринимающей рок-музыку группы поддержки, когда жюри конкурса объявило результаты. Сосновский «Альт» среди двенадцати участников занял почётное третье место. В награду достались диплом и отличная гитара под стать той, что полгода назад подарил Глебу Прыщ по случаю успешного окончания института. Это была победа! Это было признание!
– А сейчас, дорогие музыканты и собравшиеся в нашем зале любители рока, – торжественно объявил после поздравления победителей председатель жюри, – мы предлагаем вашему вниманию запись фрагментов концертов ведущих рок-групп России.
На сцене перед занавесом опустилось белое полотно экрана, и свет в зале медленно потух. Одна группа сменяла другую: «Аквариум», «Машина времени», «Алиса», «Братья Карамазовы», «Калинов мост»… Но вот на экране высветились три огромные буквы: DDT. Отец Константин аж крякнул от удовольствия и предвкушения встречи со своим любимым Шевчуком, весь превратился в слух. Глеб, тоже неравнодушный к этой нестареющей рок-группе, сцепил в напряжённом ожидании пальцы рук. Заставка с названием группы слетела с экрана, и тишину зала всколыхнула живительная напористость Шевчука:
С каждым словом тугая волна рока, пронизанная, как парча, серебряными нитями светлой грусти и трепетной, душевной тревоги за Родину, Россию, за измученный, но не сломленный народ, нарастала, заполняя собой всё пространство:
И вдруг Глебу захотелось встать и крикнуть во всю силу своего молодого голоса:
ebooksa