Искушение и разгром

– Я тут на опушке ландыши классные видела, пойду пособираю.

Улыбнувшись ей, он снова повернулся к зияющему отверстию; снова потрогав полотно секатора, он отдернул палец, но красный индикатор готовности еще не горел; вспомнив о необходимости дать предупредительный сигнал, он снова вернулся к сумке. Достав еще один маячок, он включил его, как было договорено в Москве, примерно за полчаса до окончания работ он должен был запустить маячок, чтобы Вадик знал о скором завершении работ и мог выдвигаться на место. Вернувшись к ракете, он взял секатор, индикатор готовности зажегся; вновь склонившись над отверстием, он, осторожно примерившись, начал вспарывать кожух. Секатор, потрескивая, вошел в литое тело, струйка дыма потянулась вверх; чувствуя запах паленого пластика, он, аккуратно нажимая, вел полотно вдоль контура секции, через каждые несколько сантиметров вставляя распорки, чтобы подплавленный материал не схватился снова; почти замкнув дорожку, он, подобрав продолговатую деталь вырезанного конструктива, вставив ее в прорезь, нажал на нее, как на рычаг, и выломал кожух.

Модули радиоэлектронной секции, основательно смещенные от удара и съехавшие в поперечном направлении от штатного положения, были перед ним: заметно разъехавшись друг относительно друга, они уходили под корпус вправо и влево; между ними был технологический промежуток, куда выходили интерфейсы, используемые для подключения внешних устройств при стендовой настройке; направляющие, проброшенные через промежуток, были погнуты, кое-где были сильные следы деформации. В соединительных муфтах и шлангах, впрочем, разрывов и повреждений заметно не было. Примериваясь, он потрогал каркас – протянуть руку и подключить кабель к разъему мешал погнутый стержень конструктива. Проблемы, впрочем, не было, мешавший стержень можно было просто перепилить.

Достав из кейса ножовку, он на секунду остановился – пилить предстояло в непосредственной близости от интерфейсных разъемов, один из них был «папой», штыри были тонкими и расположены близко, металлические опилки из-под ножовки теоретически могли попасть между штырями и закоротить их. Прежде чем пилить, следовало позаботиться о безопасности, пространство между стержнем и разъемами надо было чем-то проложить. Лучше всего подошла бы бумага. Вспомнив, что видел у нее в сумке большую записную книжку, он, отложив ножовку, двинулся к расстеленной на траве подстилке, где была видна ее сумка; подойдя, он огляделся, желая позвать ее, но вдали, в разрыве кустов, лишь мелькнул красным кусочек ее платья, решив попусту не тревожить ее, он поднял незастегнутую сумку; достав записную книжку, он заглянул в ее конец, где были страницы без алфавитных букв; вырывать страницу не пришлось, у самой обложки в книжку были вложены два сложенных вдвое чистых листа бумаги. Вытащив их, он вложил записную книжку обратно и поставил сумку на подстилку, земля в этом месте была неровной, не устояв, сумка опрокинулась, крышка ее откинулась, по ней из сумки выехал на подстилку какой-то темный продолговатый предмет в чехле. Нагнувшись и подняв его, он секунду непонимающе рассматривал его, это был радиомаячок. Еще ничего не понимая, не понимая, как его радиомаячок мог попасть в ее сумку, он машинально оглянулся, но его радиомаячок был на месте, рядом с ножовкой он лежал на корпусе ракеты. Уже с тревожным уколом в груди, ощущая, что происходит что-то не то, он поднял голову, впереди краснело ее платье, она приближалась к нему. Уже видя, что он держит в руках, она приближалась как-то заинтересованно-плавно, словно гуляя, слегка напряженная, но скорее заинтересованная, чем испуганная, словно еще не зная, что все это означает и к чему может привести, она, подойдя, открыто встретила его взгляд.

– Что это?

Секунду поколебавшись, словно уже понимая, что придется оправдываться, и чувствуя неловкость, она, на секунду опустив ресницы, вновь взглянула на него:

– Радиопередатчик.

– Откуда это у тебя?

Словно еще не веря в серьезность происходящего, почти кокетливо, словно пытаясь обратить все в игру, она секунду смотрела на него:

– Дали.

– Кто дал?

Неуловимо посерьезнев, уже скорее растерянно, словно досадуя и желая быстрее покончить с этим, она поспешно отвела глаза:

– Ну, эти, крутые, из органов. Я в них не разбираюсь. КГБ, что ли.

– Для чего дали?

Мгновенье помедлив, она вновь подняла глаза:

– Ну, чтоб знать, где ты будешь. Они тобой интересовались.

– Что значит – интересовались? Как это – интересовались?

Не выдержав напора, отшатнувшись и изменившись в лице, она быстро посмотрела на него:

– Не кричи.

Чуть помедлив, словно чувствуя за собой вину и пытаясь по-ученически запуганно все объяснить, она взглянула на него: