– Далеко до Москвы?
– Три часа.
– А не меньше?
– Может, ненамного.
Мимо окон пронеслось длинное белое здание одноэтажной станции. Перелистав газету, мельком взглянув в окно, снова перелистнув, слегка приопустив ее, человек, словно размышляя, на секунду задержал на нем взгляд:
– Возвращаетесь из Киева?
– Да, из командировки.
– Сам там часто бываю. Изменения заметны?
– По сравнению с чем?
– Да хотя бы с советскими временами.
Невольно задумавшись, он секунду смотрел мимо собеседника.
– Да не особенно.
– Правильно, их нет. Раздать заводы директорам, а секретарей парткомов усадить в парламенте – еще не значит создать европейское общество. В России, при всей схожести, все сдвинулось куда глубже.
Только сейчас поняв, что замеченный им сразу чуть странноватый выговор на деле означает едва различимый акцент, понимая, что уже должен поддерживать разговор, секундно-вынужденно он взглянул на иностранца:
– Давно живете в России?
– Не живу, хотя бываю часто. Бизнес, работа. Приезжаю, уезжаю, опять приезжаю. Порой интересно, случаются любопытные впечатления. Все это еще с коммунистических времен. Я застал еще Брежнева.
– Я тоже его застал.
– Путь модернизации извилист, не стоит надеяться на одни объективные законы, нужна воля, чье-то желание измениться, в конце концов, в экономике все решают не тарифы, а психология людей. Что-то я не вижу на Украине такого порыва.
– А в России видите?
– В России слишком много всего специфического и разного. Все силы тянут кто куда, трудно предсказать, какая восторжествует. Хотя ситуация, конечно, далека от идеальной, как, впрочем, и везде.