– Ты пока спал, я сама ночью просыпалась. В коридоре стояла, эту штуку сторожила. Потом чувствую, глаза слипаются, спать пошла.
– А если бы кто попытался?
– Пусть только, я б ему козью морду сделала. Ты ж меня завербовал, я ж теперь за Россию.
Поразившись тому, что она практически серьезно сказала это, он кивнул ей:
– Спасибо.
– Пойдем? Только у нас поесть нечего.
Стыдливо-озорно она взглянула на него:
– Я под утро встала, на меня что-то жор нашел, я все, что было в сумке, доела. Но тут вагон-ресторан в соседнем вагоне. Сходи сейчас, покушай.
– Да ладно. Через три часа в Москве будем.
– Чего, мы в Москве с этой штукой в ресторан попремся? Сходи сейчас, мы ж последний раз позавчера ели, еще на поляне. Тебе ж еще эту штуку тащить. Ты ж мужчина, ты есть должен.
Откидываясь к стенке, он прикрыл глаза:
– Ладно. Сейчас схожу.
– Поезд пустой, там наверняка народу никого не будет. – С быстрой улыбкой она опустила глаза. – А то мне стыдно.
Опустошенно слушая ее, в быстром оцепенении он бросил взгляд в дальний конец коридора.
– Да. Иду. Только за купе проводницы присматривай.
– Ладно.
Пройдя шатающимся пустым коридором, он вышел в тамбур; подергав, не сразу открыв приржавевшую вагонную дверь, он так же с усилием задвинул ее за собой, сразу, сквозь стекло и открытую дверь тамбура увидев, что ресторана в соседнем вагоне не было, он миновал его; отрешенно пройдя по громыхающим межвагонным стыкам, он попал в следующий вагон, где стояли столики; отыскав свободный, разминувшись в узком проходе с официанткой, несущей подносы, он подошел и присел за него. Столбы и деревья все так же рябили мимо окон. Присевший напротив мужчина в модном сером костюме листал газету. Потянув штору, чтобы шире приоткрыть окно, он задел высоко торчавшую рукоятку подставки для солонок, опрокинувшаяся цилиндрическая солонка покатилась в сторону человека напротив, машинально дернувшись, он перехватил ее.
– Извините.
– Все в порядке.
Отложив газету, оглянувшись в поисках официантки, человек бесстрастно скользнул мимо него взглядом.