– Уже год.
– А про анимацию зачем рассказывала?
Она, блеснув глазами, легкомысленно дернула плечом:
– Ну надо ж было что-то напи…ть.
Матерное слово сорвалось с ее уст с какой-то задорной легкостью, весело и совершенно не вульгарно.
– А раньше где работала?
Она кивнула:
– А раньше – в анимации. Что, ты думаешь, я тебе рассказывала? Все правда.
– А что ты кончала?
– Я? Станкостроительный техникум. Отделение промышленных роботов. Год на заводе проработала, технологом. – Она, поблескивая глазами, улыбнулась, вспоминая. – А потом уже на курсы аниматоров поступила, здесь, в Минске.
– А ты хорошо рисуешь?
– Как тебе сказать… – Она, разом посерьезнев, как-то увлеченно, с неожиданной доверительностью посмотрела на него. – Если вазу поставить или гипсовую фигуру, я ее не нарисую, а вот картинки какие-нибудь прикольные – это я могу нарисовать, это я в школе еще рисовала. – Она тряхнула волосами, озарившись улыбкой при воспоминании. – На этот экзамен, на курсы аниматоров, человек двести пришло. Некоторые вообще уже после художественных школ, с мольбертами, с красками. Ну и дали нам задание – нарисовать Красную Шапочку. Ну и стали все рисовать – красками, на ватмане, все правильно так, красиво. – Она хихикнула. – Ну а я нарисовала такую проститутку в мини-юбке и драных колготках. Ну меня и приняли. Двадцать человек из двухсот приняли всего.
– А потом?
– А потом обучалась год на отделении фазовщиков, ну картинки перерисовывать, потом стала работать. С Профсоюзной неудобно было на работу ездить, я в Минске устроилась дворником, мне комнату в коммуналке дали. С утра листья метлой разбросаешь, или там лед ломиком в ватничке сколешь – и на работу. Сразу на четырех студиях – днем по студиям побегаешь, потусуешься, а вечером дома все доделываешь, перерисовываешь, и так четыре года.
– А потом?
– Ну а потом все кончилось, развалились студии, денег не стало, пришлось работу искать. И, главное, дом, где у меня комната была, сносить стали, пришлось обратно на Профсоюзную переселиться. Ну и на склад идти работать. Жить-то надо.
– А на студию эту уже никак нельзя вернуться? Или там уже никто не работает?
– Работают, но только совсем уже школьники, девчонки, мальчишки. На чистом энтузиазме, им там совсем гроши платят. На это нельзя прожить.
– А если б ты школьницей сейчас была, пошла бы?
– Конечно.
ebooksa