– Понятно. – Он, осознавая услышанное, крутанул головой. – Да, обидно.
– Что делать, кому легко?
Она смотрела на него с каким-то благодушно-самоуверенным, беззлобным лукавством. Взяв в руки длинный, узкий стакан с мартини, в котором на этот раз почему-то не было трубочки, она как-то по-бедовому, подначивающе-весело взглянула на него.
– Ну что, накатим?
Машинально он сделал глоток. Поставив на стол стакан, он, собираясь с мыслями, взглянул на нее. Она сидела напротив него, большая и разнеженная, обратив к нему веснушчато-довольное, курносое лицо. С какой-то всезнающей улыбкой она смотрела на него, словно наперед что-то угадывая и чего-то ожидая от него. Лицо ее казалось ему светящимся, и вся она как будто светилась добротой и любовью, какой-то всеобъемлющей, непутево-безадресной, бездумно, без разбора раздающей тепло во все стороны. Остановившиеся на нем глаза ее, мягко, затаенно сияя, согревали его. Шевельнувшись, она подвинулась на стуле, закинув ногу на ногу. Белое широкое колено ее, взошедшее из-за края стола, словно погрузило его в еще одно облако тепла и сияния. Встретившись с ней взглядом, он, внутренне приподнимаясь, словно всеми чувствами надвинулся на нее.
– Наташа, я хочу поговорить с тобой.
Она, прямо глядя на него, ждуще улыбнулась:
– Угу.
Секунду он медлил, словно пропуская через себя то тягучее, томяще-созревшее, что хотел передать ей. Переполненный этим чувством и в то же время понимая, что должен сейчас перебороть это и говорить очень просто и ясно, подняв глаза, он чуть подался к ней.
– Наташа, я тебе передать не могу, насколько мне приятно твое общество. Я в третий раз тебя вижу и все еще поверить не могу. Я поверить не могу, что такое совершенство возможно, что такая женщина вообще может существовать, – остановившись, чувствуя, что говорит не совсем то, что хотел, что надо быть более прямым и внятным, он вновь поднял на нее глаза. – Понимаешь, ты мне настолько физически приятна, я даже не о сексе сейчас говорю, хоть я тебя хочу, но мне приятно просто быть рядом с тобой, сидеть рядом с тобой. От тебя теплое сияние исходит. Я понимаю, что ты совершенство, что это что-то невероятное, что другой такой нет. Если б это зависело от меня, я б хотел лечь с тобой в постель и больше вообще не вставать – и считал бы, что жизнь удалась. Говорят, желаньем оскорбить нельзя – от всей души надеюсь, что это так, больше всего я боюсь, что ты поймешь это как неуважение к тебе. Ничего этого нет. Я ничего не скрываю, я хочу близости с тобой – физической, телесной, любой. Если ты удостоишь меня своим вниманием, это будет огромная честь для меня. Это все, чего я хочу, – он помедлил, колеблясь, но все же поднял на нее глаза снова. – А если ты еще позволишь мне материально тебя поддержать, то это будет еще одна огромная честь для меня.
Остановившись, он ждуще посмотрел на нее.
Слушавшая его с какой-то блуждающе-лукавой улыбкой, она, сияюще-теплыми глазами открыто глядя на него, медленно помотала головой:
– Нет.
– Что – нет?
– Не будет поддержки.
– Но почему?
– Потому что не будет. Не надо.
– Но мне же это так легко…
Она помотала головой еще раз:
– Нет.
ebooksa