Дайнека улыбнулась сквозь слезы:
– Меня нельзя жалеть, я заплачу.
– Прости.
Он обнял ее и поцеловал так, что теперь уже ей ничего не было страшно.
– Смо-о-отри-и-ите, кто пришел… – Ирина сидела за кухонным столом и снизу вверх глядела на Дайнеку.
Та подошла, взяла со стола бутылку.
– Водочка?
– Где ты была? – спросила Ирина.
– Встретила одного человека.
– Видать, хорош был человек, – она указала на циферблат. – Четыре часа утра.
– Давно не виделись, по городу покатались А ты во сколько вернулась?
– В одиннадцать.
Опустив глаза, Дайнека заставила себя замолчать. У нее не было времени обдумать случившееся, Джамиль появился слишком внезапно. И теперь, стоя перед Ириной, она чувствовала себя виноватой. Казалось, разоблачив Владимира Козырева, она сломала ее счастье.
Через весь стол, по диагонали неторопливо прополз упитанный таракан. За ним – другой, чуть поменьше…
– Совсем обнаглели. Еще немного – и они начнут греметь крышками кастрюль, – Ирина поставила на стол свой бокал. – Не мучайся. Он все рассказал. И про жену, и про детей…
– Что же теперь? – Дайнека опустилась на стул.
– Ничего, – Ирина заплакала. – Мне очень плохо, Дайнека. Я больше не хочу быть одна. Не хочу… – она потянулась к бутылке, чтобы налить водки, и уронила бокал. Уставившись на осколки, тихо сказала: – Все разбилось… разлилось… сломалось… Все.
В ее голосе прозвучала неподдельная горечь.
– Прошу тебя, не надо. Все образуется. Уж лучше оставаться одной… – Дайнека не нашла других слов утешения.
– А своей сестре ты что посоветуешь?