Обер-фельдфебель с Железным крестом потерял вчера напарника. Снайперская винтовка была разбита, а сам он едва выбрался из-под артиллерийского огня. Снаряды разнесли крупнокалиберный пулемет вместе с расчетом, находившимся рядом с ним. Обер-фельдфебель был оглушен, хотел уйти в лазарет, но командир роты его не отпустил.
— Юрген, ты один заменяешь целое отделение. Останься, если сможешь.
— Винтовку разбило, да и головой крепко приложился. Гудит, как колокол. Не будет с меня толку, надо отлежаться.
— Выпьешь, поспишь. А винтовку мы тебе найдем.
За столом в подвале сидел еще один офицер. Это был эсэсовец. Он сверлил снайпера взглядом упрятанных в подлобье глаз.
— Ты ведь, кажется, не ранен? — ровным голосом спросил эсэсовец.
— Меня контузило. Снаряд разорвался в пяти шагах.
— Я тоже сегодня был контужен. Но если начнем прятаться по лазаретам, русские нас быстро сомнут.
Юргена покормили, он сменил порванную одежду, а утром получил новую винтовку с оптическим прицелом. Он успел увеличить свой личный счет еще на двух человек, когда поймал в прицел русского снайпера. Точнее, это был белорус, но обер-фельдфебеля национальность не интересовала.
Он дал ему отстреляться по пулеметному расчету, проследил до новой позиции, а затем поймал в кольцо своей трехкратной оптики. Хотя винтовка была новая, Юрген вел огонь по-прежнему без промаха.
Пуля ударила Михаила Маневича под горло. За секунду до этого он почувствовал смерть. Даже сделал движение, пытаясь уйти от вражеского выстрела. Но опередить пулю, летящую со скоростью девятьсот метров в секунду, не успел.
Михаил лежал на полу полуразрушенного немецкого дома и с тоской думал о том, что он так и не успел ничего узнать о судьбе своей семьи.
Его деревня, как и сотни других белорусских деревень, была сожжена карателями. А на письма, отправленные им, пришел лишь ответ из военкомата, что сведений о семье пока нет.
— Снайпера убили, — сказал пулеметчику Райкову его помощник.
— Забери документы и награды. Винтовку не забудь. Пригодится.
Помощник, восемнадцатилетний парень из недавнего пополнения, снял с гимнастерки погибшего три медали и орден Красной Звезды. Со вздохом подумал, что сам он уже не успеет заслужить наград. Война к концу идет.
Вытащил из карманов документы, стопку писем и зеленую записную книжку. Из любопытства бегло перелистал. На последней странице Михаилом Маневичем был подбит итог снайперской работы, будто он предчувствовал смерть. Стояла цифра 119 — наверное, столько фрицев убил сержант, строго глядевший в потолок незрячими глазами.
Боец неумело прикрыл застывающие веки, подобрал винтовку с оптическим прицелом. Вернувшись, доложил низкорослому командиру пулеметного расчета Рябкову, вчерашнему ефрейтору, а теперь сержанту:
— Снайпер-то заслуженный. Сто девятнадцать фрицев на счету имеет. А почему Героя не получил?
— Потому, — неопределенно ответил сержант Рябков. — Бери ленты, меняем позицию.
ebooksa