Ага, как же, мечтай. Ничего уже не будет как раньше, все изменилось, и ты сама в первую очередь, голубушка. Подумала, она… Надо же, какой сюрприз — она еще и думает. И только о себе, как обычно, как самой выкрутиться и в сторонку улизнуть, а на Макса ей плевать, он ей никто, она ему тоже.
Говорить не хотелось, почти все стало на свои места, кроме одного — через двадцать три с половиной часа их вышибут отсюда, и они могут пойти на все четыре стороны. Но даже эта мысль не встряхнула, Илья так и сидел в кресле и крутил в руках телефон.
— Я думала, что Кузнецова сумасшедшая, просто тихопомешанная из-за дочери! — горячо зашептала Лера. — И Артемьев так считал, сказал, чтобы я не обращала внимания! А оказалось, что она чудовище! Илья, я жить хочу, просто жить, нормально! Что тут такого! Я же не знала, что все так далеко зайдет! Я боюсь, очень боюсь. Это преступление?
У нее начиналось что-то вроде истерики, отложенной во времени и оттого обещавшей быть особенно яркой и затяжной.
— Не ори, — осадил ее Илья. — Значит, деньги она взяла, но ангела отзывать не стала, и я ее понимаю. Это не собачка, захотел — поиграл, захотел — пнул. Он только команду «фас!» понимает, другим не обучен.
— Я поняла, поняла, — торопливо отозвалась Лера. — И что теперь делать? Он знает, что я жива и что денег у меня нет.
— Привыкла все деньгами мерить… — пробормотал Илья. Мысль о деньгах отчего-то не давала ему покоя, было с ними связано нечто, чего он и сам пока не видел, но важное, и от этого многое зависело.
— Теперь у меня больше ничего нет, — твердила Лера, — и жилья нет, и документов. Меня нет…
— Истерику потом устроишь, — прикрикнул на девушку Илья, — в другом месте! Давай про Кузнецову эту говори все, что знаешь, и про дочку ее.
И услышал просто повтор с незначительными подробностями: Кузнецова просила помочь воскресить ее дочь, говорила про ангела и божью кару. Артемьев сказал, что дочь у тетки пропала семь лет назад. Следовательно, либо Кузнецова окончательно тронулась умом, либо тут нечисто, и обе версии имеют равное право на существование.
— Телефон ее у тебя есть? — спросил Илья, еще сам толком не зная, как поступит дальше. Мелькнуло предположение, и вместо того чтобы пропасть, зацепилось, вылезло на первый план, и изъянов в этом предположении Илья не видел. Может, утром они и появятся, но пока все выглядит красиво и убедительно.
— С ней бесполезно разговаривать, она одержимая, — говорила Лера, глядя в свой телефон, — она сказала, что ее дочка скоро вернется, что осталось недолго, и бог сказал ей, что надо заплатить в последний раз. Кузнецову лечить надо, принудительно, она для людей опасна…
Ну вот, теперь с диагнозом все понятно: когда ты говоришь с богом — это молитва, а когда он с тобой — шизофрения, хотя в случае с Кузнецовой все же не в чистом виде, тут возможны и паранойя, и психоз, но с этим потом специалисты разберутся.
— Я с ней говорить и не собираюсь, — сказал Илья и забил в свой мобильник номер телефона Кузнецовой, который продиктовала Лера. Посидел, глядя на ряд цифр, и спросил:
— Знаешь, где она живет?
— Нет.
Ну, разумеется, откуда. Да и ладно, пойдем другим путем, но только утром, потому что сейчас сил не то чтобы идти куда-то, а просто думать уже нет. «Утром, все утром», — подумал он как о чем-то решенном, скинул куртку, разулся и улегся на кровать, накинул покрывало. В ушах зашумело, глаза резало так, точно в них песка насыпали. Он еще успел услышать голос Леры, но слов не разобрал, потом раздался шорох, потом стало тихо и очень спокойно, исчезли звуки и образы, пропали мысли — так всегда бывает во сне, когда организму из всех потребностей — еда, секс, сон — требуется только сон, и ничего больше.
«Ровер» ждал на парковке и даже приветливо моргнул фарами в ответ на прикосновение к кнопке брелка сигнализации. Илья понимал, что рискует, но все же решился забрать машину, хоть и, пока шел к ней, по спине бежал неприятный холодок, и постоянно тянуло оглянуться и посмотреть по сторонам, а уши ловили каждый резкий звук. Все чувства разом обострились, Илья ускорил шаг, едва не сорвавшись на бег, распахнул дверцу и оказался в холодном салоне «Ровера». И выехал с парковки столь поспешно, что едва не снес небольшой, чисто декоративный по виду красный шлагбаум, вернее, столбик, на котором это сооружение крепилось. Успокоился уже на проспекте, когда тревога малость отпустила, а салон достаточно прогрелся. Илья смотрел в зеркала и по сторонам, следил за каждой показавшейся подозрительной машиной, понимая, что в случае реальной угрозы отбиться не сумеет. Да и не успеет он ничего сделать, если за ним следят, то все козыри у «ангела», он до сих пор невидимка, но раз на парковке не пристрелил, то это можно считать добрым знаком. Хотя он охотится за другим объектом, но кто знает, вдруг ему хозяева новую вводную подкинули…
У выезда на Садовое кольцо предсказуемо образовалась пробка — время было самое пиковое, половина девятого утра. «Ровер» еле-еле катился в крайнем правом ряду, Илья смотрел в окно и издалека заметил Леру: она вышла из подземного перехода, осмотрелась и побежала к машине. Илья глянул на часы, на Леру — молодец, не опоздала и раньше не пришла, оказалась в нужном месте секунда в секунду, как утром и договаривались.
Девушка уселась рядом и тут принялась вертеть головой по сторонам.