– А поворотись-ка, сынку!
Но рассматривать гостя Гонта не стал – выкрикнув так, тут же сгреб Павла Соболя в охапку. Обнял, как не обнимал, кажется, ни одну женщину, громко похлопал по спине. И с трудом сдержался, чтобы не заорать от радости на всю управу, если не перепугав или насторожив, то уж точно – взбудоражив сотрудников.
Разжав наконец объятия, отступил на шаг, теперь уже критически осматривая боевого друга. Он наблюдал многих людей, как мужчин, так и женщин, выходивших из тюремных дверей. Потому знал, как они выглядят. Даже готовился прочесть в глазах бывшего офицера-разведчика и такого же бывшего школьного учителя математики примерно то же, что обычно излучали взгляды большинства освобожденных. Но, к своему удивлению, увидел там только задорные огоньки. Если они и светились злостью – то здоровой, азартной, деятельной. Даже знакомый и привычный румянец на щеках Соболя не пропал, разве стал чуть бледнее.
– Ты как? – спросил Дмитрий, сам понимая – вопрос глупейший, но ничего другого в голову сейчас не приходило.
Вместо ответа Павел задрал пальцем верхнюю губу, показывая дырку во рту.
– О! Зуб выбили, суки.
– Вставим. У нас тут в городе специалист есть – то, что надо.
– Не-е-е! Пускай! – Убрав руку, Соболь цыкнул сквозь дыру. – На память. Злее буду, командир. И помяни мое слово – до этих паскуд еще доберусь. Они меня зря отпустили, сволочи. На свою голову, считай.
– Языком не болтай! – чуть повысил голос Гонта. – Уже вон раз докаркался.
– Ага, нехай только попробуют боевому офицеру рот закрыть…
– Ша, я сказал! – Майор даже строго притопнул ногой. – Тебя не для того оттуда вытаскивали, чтобы ты здесь на новую статью и реальный срок намитинговал. – И, упреждая возможные вопросы, тут же коротко и емко закрыл их: – Думаешь, Павло, тебя арестовали по ошибке, отоварили по морде в запале, после разобрались, за головы схватились да и выпустили на свободу с чистой совестью? Извиниться, небось, позабыли? Ну да ты их прости за это, люди служивые, занятые, чего с них взять. Скажи еще, не за того приняли.
Если взглянуть со стороны, выглядел Соболь и впрямь подозрительно.
Чуть мешковатые, пузырившиеся на коленях гражданские брюки были заправлены не в привычные для времени и погоды кирзачи, а в сапоги с высокими голенищами, сбитыми сверху навроде гармошки: такую обувку блатные окрестили
– Приняли меня как раз за того, за кого надо. И ты, командир, как дважды два это знаешь. И что выпустили меня тоже не по ошибке, усек, когда меня на улице какой-то хмырь штабной окликнул.
– Штабной? Почему штабной? Что за штаб?
После встречи, организованной в лучших традициях разведывательных мероприятий, Гонта не мог поверить, что полковник Мурашко так подставился, прислав к человеку, чуть не ставшему «врагом народа», одного из своих офицеров.
– Откуда я знаю, какой там у него штаб! – отмахнулся Соболь, опускаясь на скрипучий расшатанный стул с изогнутой спинкой; кубанку небрежно бросил на рабочий стол хозяина кабинета. – Я что, на штабных за войну не насмотрелся? Командир, ты мне глаза завяжи, я штабную крысу по запаху учую! А то вообще – по повадкам, нехай на нем даже формы нету по чистой случайности.
– Вот сейчас точно не допёр, – признался Гонта.
– Зато я все просек, командир, как только этот хмырь меня окликнул.
Хлопнув себя по карманам куртки, Павел дал понять – куревом не богат. Дмитрий, поняв без слов, выложил перед ним пачку «Севера», достал из кармана и бросил спички. Поймав коробку, Соболь отложил ее в сторону, с торжественным видом вытащил из кармана американскую зажигалку, подкинул на ладони.
ebooksa