– Ну, что ты… Что ты делаешь?! – он выхватил у Хабарова лист, разорвал. – Иди. Иди в свой отпуск. Честное слово! Сорок пять дней. Больше не дам.
Хабаров усмехнулся.
– Я постараюсь уложиться.
– Здравствуйте, Валечка, обладательница самого приятного голоса в эфире!
Диспетчер радостно встрепенулась, заулыбалась.
– Ой! Это вы…
– Я.
– Здравствуйте, Александр Иванович!
Хабаров протянул ей в окошечко диспетчерской перевязанную блестящей лентой коробку зефира.
– Ваш любимый, Валечка. Я зайду?
– Конечно, заходите!
Девушка покраснела, суетливой рукой поправляя прическу.
Хабаров вошел в диспетчерскую, взял стул, придвинул его вплотную к креслу Вали, сел, бесцеремонно положив руку на низенькую спинку ее кресла.
– Мы все так переживали за вас, – начала диспетчерша, смущаясь оттого, что он сел так близко. – Это все было так ужасно… Но вы такой молодец! Я даже ночью плакала, не спала, так за вас волновалась.
Она замолчала, окончательно смущенная тем, что он, с вожделением улыбаясь, смотрел на нее в упор.
– Ты ко мне на «вы» потому, что я такой старый?
– Ой, что вы! Просто… Просто вы всегда очень строгий. И еще… Я вас уважаю. Очень. Ой! Я что-то не то говорю… – она закрыла руками лицо.
Он тронул ее золотистые волосы. Они были невесомо мягкими, послушными под его рукой, совсем не такими, как волосы Алины.
– Давай перейдем на «ты».
– Хорошо. Но я не смогу так сразу.