Почему Раиса села на поезд, почему решила сопровождать Льва? Ведь это противоречило главному принципу, которого она придерживалась всегда и неизменно, — стремлению выжить любой ценой. Она пошла на огромный риск, когда у нее была разумная альтернатива. Она могла бы остаться в Вольске и вообще ничего не делать или, еще лучше, выдать Льва и надеяться на то, что это предательство обеспечит ей самой безопасное будущее. Да, подобная стратегия была неприятной, лицемерной и заслуживающей порицания, но она совершила множество неприятных вещей во имя выживания, включая и то, что вышла замуж за Льва, человека, которого она ненавидела. Что же изменилось? О любви и речи быть не могло. Просто Лев превратился в ее партнера, причем отнюдь не в прямолинейном постельном смысле. Они стали партнерами по расследованию. Он доверял ей, прислушивался к ее мнению — и не просто из вежливости, а относился к ней как к равной. Они стали одной командой, стремящейся к общей цели, объединенные смыслом, который казался им выше собственной жизни. Преисполнившись уверенности в собственных силах, Раиса не захотела возвращаться к прежнему унылому и покорному существованию. Правда, она то и дело спрашивала себя о том, какую часть души придется ей отрезать и отдать в обмен на спасение.
Поезд прибыл на Ярославский вокзал. Лев придавал особую важность тому, чтобы они вернулись именно сюда, ведь это здесь, на железнодорожных путях неподалеку, было обнаружено тело Аркадия. Они вернулись в Москву впервые после того, как были высланы отсюда четыре месяца назад. Они прибыли в столицу неофициально. Их жизнь и успех расследования напрямую зависели от того, выследят их или нет. Если их схватят, то с ними будет покончено. А они приехали в Москву из-за женщины по имени Галина Шапорина, своими глазами видевшей убийцу, свидетельницы, которая могла описать его, сказать, сколько ему лет и как он выглядел — словом, сделать его живым и настоящим. Пока что ни Лев, ни Раиса ничего не знали о мужчине, которого искали. Они не знали, молодой он или старый, худощавый или толстый, оборванный или хорошо одетый. Короче говоря, он мог оказаться кем и каким угодно.
После разговора с Галиной Раиса предложила встретиться с Иваном, своим школьным коллегой. Он был хорошо знаком с запрещенными западными материалами и имел доступ к публикациям, журнальным статьям, газетам и неофициальным переводам. Он мог знать о похожих расследованиях за границей: случайных, серийных или ритуальных убийствах. О подобных преступлениях сама Раиса слышала лишь краем уха. Она знала, что один американец по имени Альберт Фиш убивал детей и съедал их. Она слышала рассказы о докторе Петио, французском враче, который во время Великой Отечественной войны заманивал к себе евреев, обещая им спасение, а потом убивал их и сжигал тела. Впрочем, это могли быть и выдумки советской пропаганды о загнивающем Западе, когда убийцы представали порождением развращенного общества и ошибочной политики. Они не могли применить детерминистскую теорию[7] к своему расследованию. Это означало бы, что подозреваемый, которого они ищут, мог быть только иностранцем, чей характер сформировался условиями жизни в капиталистическом обществе. Но ведь убийца свободно передвигался по стране; он говорил по-русски и очаровывал детей. Следовательно, преступник прекрасно разбирался в реалиях их повседневной жизни. Все, что они знали или читали об убийствах такого рода, оказалось неверным или не имеющим отношения к делу. Им предстояло отказаться от любых самонадеянных предположений и начать с чистого листа. И Раиса считала, что доступ к информации для ограниченного круга лиц, которым располагал Иван, имел решающее значение для того, чтобы они обрели новый взгляд на вещи и окружающий мир.
Лев соглашался, что такие материалы могут им пригодиться, но одновременно хотел максимально сузить круг общения. Главной их целью стала Галина Шапорина, а Иван оставался второстепенной задачей. И Лев не был убежден до конца, что разговор с ним стоит того риска, на который им придется пойти. При этом он прекрасно понимал, что его оценка не свободна от сугубо личных соображений. Ревновал ли он свою жену к Ивану? Да, безусловно. Хотел ли он привлечь Ивана к их расследованию? Ни в коем случае.
Лев выглянул в окно, ожидая, пока из вагона выйдут остальные пассажиры. Вокзалы всегда патрулировались многочисленными агентами в форме и в штатском. Все основные транспортные узлы считались уязвимыми с точки зрения возможного проникновения вражеских шпионов. На дорогах располагались контрольно-пропускные пункты с вооруженной охраной. Порты и гавани находились под постоянным наблюдением. И нигде не было столько уровней защиты и подстраховки, как в Москве. Они пытались проникнуть в самый надежно охраняемый город в стране. Их единственное преимущество состояло в том, что Василий вряд ли мог предположить, что у них достанет мужества пуститься в столь отчаянное предприятие. Перед тем как сойти с поезда, Лев повернулся к Раисе.
— Если случайно заметишь кого-либо, охранника или штатского, не отводи глаз. Не улыбайся и не делай торопливых жестов. Просто посмотри на него, а потом переведи взгляд на кого-нибудь еще.
Они ступили на перрон. Багажа у них с собой было очень мало. Большие сумки почти наверняка привлекли бы к ним повышенное внимание. Они быстро зашагали прочь, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не побежать. Лев обрадовался тому, что вокзал оказался переполнен. Но все равно он чувствовал, как мокрая от пота рубашка неприятно липла к спине. Он пытался успокоиться, убеждая себя, что ни один из агентов не ожидал их появления здесь. Они постарались ускользнуть из-под возможного наблюдения еще в Вольске, сообщив знакомым, что идут в турпоход в горы. Оба подали заявления о предоставлении им краткосрочных отпусков. Правда, из-за того что они были ограничены в правах, им дали лишь пару дней отдыха. Испытывая катастрофическую нехватку времени, они немедленно двинулись в путь. Войдя в лес, Лев с Раисой описали круг, чтобы удостовериться, что за ними никто не следит. Убедившись в том, что остались одни, они вернулись к опушке неподалеку от вокзала. Там они сняли походную одежду, закопали ее вместе с туристическим снаряжением, а сами стали ждать прибытия московского экспресса. Сели они на него в самую последнюю минуту. Если все пойдет так, как задумано, они поговорят со свидетельницей, вернутся в Вольск, ускользнут в лес, выкопают снаряжение и переоденутся в походную одежду. После чего войдут в город со стороны одного из северных туристических маршрутов.
Они уже подошли к выходу с перрона, когда за их спинами прозвучал мужской голос:
— Ваши документы.
Не колеблясь и не раздумывая, Лев обернулся. Он не улыбнулся и не старался напустить на себя невозмутимый вид. Их остановил офицер госбезопасности. Но Лев не знал его. Это была настоящая удача. Он протянул ему свои документы, а Раиса — свои.
Лев всматривался в лицо оперативника. Тот был высоким и коренастым, а двигался медленно и лениво, неторопливо скользя по ним взглядом. Очевидно, это была лишь обычная проверка документов, ничего более. Однако рутина или нет, но предъявленные им бумаги были насквозь фальшивыми и могли выдержать лишь поверхностный осмотр. Во времена его работы в МГБ они не обманули бы Льва ни на секунду. Достать их помог Нестеров, а потом они вместе подделали их. Но чем больше они трудились над ними, тем яснее понимали их ненадежность: царапины на фотографиях, выцветшие чернила, двойные разводы там, где печати пришлось ставить одна на другую. И теперь он спрашивал себя, как мог довериться столь ненадежной фальшивке, и понял, что не доверял им никогда — он всего лишь надеялся, что предъявлять их не придется.
Раиса смотрела, как оперативник, нахмурившись, разглядывает их документы, и внезапно поняла, что он едва умеет читать. Тот пытался скрыть свою неграмотность, делая вид, что тщательно изучает их. Но она видела слишком много детей, столкнувшихся с той же самой проблемой, чтобы не распознать знакомые «симптомы». Мужчина шевелил губами, водя глазами по строчкам. Сообразив, что, если своим поведением она даст ему понять, что догадалась о его слабости, он почти наверняка задержит их, Раиса постаралась придать лицу испуганное выражение. Она решила, что ему нравится вызывать в людях страх, который заглушает испытываемую им тревогу и неуверенность. И действительно, агент окинул внимательным взглядом их лица: не потому, что у него возникли сомнения в подлинности их документов, а чтобы убедиться в том, что они не перестали опасаться его. Удовлетворенный тем, что по-прежнему вызывает у них страх, оперативник похлопал документами по ладони, ясно давая понять, что решает их судьбу и еще не знает, как с ними поступить.
— Предъявите багаж.
Лев и Раиса открыли свои небольшие сумки. Они привезли с собой лишь смену белья и кое-какие предметы личной гигиены. Офицеру явно стало скучно. Он пожал плечами. В ответ они боязливо закивали головами и направились к выходу, стараясь не слишком спешить.
Несмотря на то что он запретил Федору проводить расследование гибели собственного сына, угрозами и уговорами заставив его молчать, Лев намеревался обратиться к нему с той же самой просьбой. Он хотел попросить Федора отвести его к Галине Шапориной, поскольку ее адреса у него не было. Кроме того, вполне возможно, что имя женщины он запомнил неправильно. В тот момент он не обратил на него особого внимания, а с той поры много воды утекло. Так что без помощи Федора найти свидетельницу будет практически невозможно.
Лев готов был стерпеть унижение и потерю лица, насмешки и презрительное отношение, и все ради того, чтобы получить свидетельские показания женщины. Хотя Федор оставался сотрудником МГБ, Лев сделал ставку на то, что верность памяти сына возьмет верх. Какую бы ненависть ни испытывал ко Льву Федор, но его стремление добиться справедливости должно было подвигнуть его заключить союз со Львом. Или нет? Особенно учитывая тот факт, что четыре месяца назад Лев правильно оценил ситуацию. Несанкционированное расследование смерти сына подвергло бы опасности всю семью. Скорее всего, Федор и сам понимал это. В таком случае лучше позаботиться о живых и передать Льва в руки МГБ — так он гарантирует себе безопасность и сумеет отомстить. Но какое же решение он все-таки примет? Лев постучал в дверь. Сейчас все станет ясно.
Дверь квартиры № 18 на четвертом этаже открыла пожилая женщина — та самая, что когда-то осмелилась возражать ему и прямо назвала убийство убийством.
— Меня зовут Лев, а это моя жена, Раиса.
Старуха уставилась на Льва. Она узнала его, и в глазах у нее вспыхнула ненависть. Она перевела взгляд на Раису.
— Что вам нужно?
ebooksa