Номер был просторным, присутствовал и столь необходимый мне душ, куда я первым делом и направился. Смыв с себя грязь и побрившись, я здорово взбодрился и даже передумал ложиться спать, как планировал.
Вместо этого я, переодев рубашку и прихватив верную трость отправился гулять по новооткрытому городу. Сразу бросилась в глаза чистота на улицах, а обильное освещение говорило о том, что электроэнергию здесь не экономят. Застроен он был, в основном, пятиэтажными кирпичными домами на два-три подъезда. На первых этажах мелькали вывески магазинов. Время от времени, среди гуляющего по улицам праздного люда я замечал патрули. Обычно это было три человека в форме, напоминающей полицейскую, оружия у них я не заметил, но по сторонам смотрели уверенно. Как знать, возможно, обстановка в городе настолько спокойная, что оружие сотрудникам не нужно, возможно, носят его скрытно, чтобы достать в крайнем случае, есть также вариант, что дары Улья позволяют им обходиться и без стволов.
Как бы то ни было, а вели они себя спокойно, никого не пытались задерживать, а лишь изредка делали замечания за чрезмерный шум. Так я постепенно удалился от гостиницы на приличное расстояние, а центральная улица привела меня туда, куда я так давно хотел попасть. Дорогу мне преградило капитальное здание из стали и бетона. Оно было бы похоже на тюрьму, если бы не огромные окна на верхних этажах. Вход туда осуществлялся через небольшой КПП, рядом с которым находилась площадка для пропуска транспорта. Бетонная ограда защищала от любопытных взглядов, а по верху её проходила спираль "Егозы", и что-то мне подсказывало, что это не единственная защита.
А вывеска над входом ясно и лаконично характеризовала это заведение. "Институт" — гласила она. Если я правильно понял, то здесь располагался один из крупнейших филиалов этой организации, площадь огороженного пространства, и правда, впечатляла, кроме главного здания, здесь можно было разглядеть нечто вроде жилых модулей, а также многочисленные боксы для техники. Кое-где, кстати, горел свет, но меня туда, естественно, ночью не пустят, ибо нефиг.
Собственно, на этом культурную программу можно было считать выполненной, поэтому я развернулся и проделал весь путь в обратном направлении. Было уже почти три часа, когда я, вернувшись в номер, с удивлением обнаружил на столе ужин. Видимо, питание входило в стоимость.
Поспать получилось до девяти часов, когда я открыл глаза и сладко зевнул, в дверь постучали. То, что там стояла симпатичная горничная с подносом, меня обрадовало, но поставив поднос, она протянула мне записку, написанную на клочке бумаги. Она гласила: "Приходите сегодня в первой половине дня. Буду ждать. Профессор Шварц". А снизу была витиеватая роспись, в которой я не смог различить ни буквы. Ну да, я ведь вчера говорил, что мне к нему нужно, вот и доложили. Горничная повертелась рядом, видимо, ожидая чаевых, но карманы у меня были пусты, о чём я ей честно и сказал:
— Нет ничего, давай поцелую.
Она фыркнула, наморщив красивый носик и гордо удалилась. А я, спешно проглатывая завтрак, собрался в путь. Завтрак оказался вполне годным, рисовая каша на молоке и две ещё тёплые булочки, к которым прилагалась пайка масла и вазочка с джемом. Всё это предлагалось запить большой кружкой горячего сладкого чая.
Путь к институту не занял много времени. На КПП меня остановили двое в уже знакомой мне полицейской форме и строго поинтересовались, куда и зачем. Насчёт "куда" я пока сам не знал, просто сказал, что меня ждёт профессор Шварц. В подтверждение своих слов я достал записку, они повертели её в руках, после чего всё же решили позвонить. Устройство похожее на домофон поведало им, что меня таки нужно пропустить. Охрана кивнула и отключилась. У меня привычно спросили про оружие.
Я молча отдал им стилет, который взял именно затем, чтобы было, что отдать. Потом вынул из кармана жилетки цепь с грузом. Охранник сложил всё в сейф, после чего показал пальцем на трость, на которую я демонстративно опирался:
— Внутри клинок? — вопросил он с видом знатока.
— Нет, что вы? — я сунул ему под нос набалдашник, не давая в руки, чтобы не смог оценить вес, — просто трость, можно, разве что, по голове бить.
— Проходите, — ответил он, придирчиво осмотрев набалдашник, — второй этаж главного здания, в самом конце коридора.
Я прошёл через вертушку, отделяющую пространство института от внешнего мира и оказался в весьма уютном, отнюдь не тюремном, дворике. Здесь был газон, с асфальтовыми дорожками, вдоль которых росли аккуратно подстриженные кустики. Взяв направление к зданию-гиганту, я быстро поднялся по высокому крыльцу и оказался внутри. Никто меня не встречал, не пытался остановить, пройдя по коридору, я обнаружил лестницу, по которой поднялся на второй этаж.
В конце коридора, как и было сказано, обнаружилась дверь с надписью "Проф. Шварц А.А". Я легонько стукнул в дверь тростью, выждал секунду, после чего, не дожидаясь приглашения, повернул ручку и просунул голову в приоткрытую дверь.
— Можно? — поинтересовался я.
— Разумеется, проходите, — ответил мне тот, кто мог быть только тем самым профессором.
Как все представляют себе профессора? Особенно люди, далёкие от науки? Вот именно. Непременно, это человек маленького роста, худой, сутулый, в очках, иногда с взъерошенными волосами и полубезумным взглядом. Просто это вытекает из образа жизни. Чтобы стать профессором, нужно много лет сидеть за книгами, писать, стучать по клавиатуре, работать с бумагами, просиживать жизнь в пыльных кабинетах. Словом, всё то, от чего разовьётся сутулость, испортится зрение и появится геморрой. Стереотипы живучи. Но не в этом случае. Встречал меня двухметровый детина, широкий в кости и явно отменного здоровья. С профессором его роднили только белый халат и интеллигентное лицо. Он стоял в дальнем углу кабинета и настраивал кондиционер. В кабинете было и без того весьма прохладно, но каждый любит погоду по себе. Насморк здесь всё равно никому не грозит.
— Проходите, присаживайтесь, — повторил он, показывая на стул у массивного стола.
Я присел, сложив руки на титановом черепе, и ждал вопросов.