Проклятый мир Содома,

– Да, с удовольствием, госпожа… Мэя. Слушаю вас, – чуть дрожащим голосом ответил тот, после того как расшифровал символы, начертанные на специальной полоске ткани, пришитой над нагрудным карманом моей куртки.

В команду к капитану Серегину мы попали почти одновременно, но мальчик до сих пор вздрагивает, когда поблизости находится боевая остроухая, не находящаяся под заклинанием принуждения. Уж так его воспитали, рассказывая, какие мы злобные и неуравновешенные существа, которые, если их не сдерживать при помощи принуждения, готовы чуть что своими острыми когтями выпустить кишки любому попавшемуся под руку круглоухому. Конечно, все это, как говорит наша амазонка-инструктор Ирина: «Ложь, трындеж и провокация» – но сначала магам содомитян требовалось объяснять свои действия, а потом накладывать на нас заклинание принуждения стало обычаем, а рассказы о нашей кровожадности общераспространенным мифом. И только Серегин, который не боялся никого и ничего и плевал на все обычаи, даже когда еще не был Богом, поставил на этом деле жирный крест.

– Уважаемый господин Гак, – снова тихо произнесла я, – вас случайно еще не ангажировали на сегодняшний вечер в качестве свободного Производителя?

– Еще нет, госпожа Мэя, – дрожащим голосом произнес помощник лекаря, окинув взглядом мою довольно рослую мускулистую фигуру, перетянутую по талии широким кожаным ремнем, на котором висел палаш в простых ножнах и кинжал с рукоятью, обвитой кожаным шнуром.

– Тогда, – так же тихо сказала я, – поскольку я прошла отбор, то предлагаю вам стать моим партнером во время этой акции сегодня ночью. Если вы, конечно, не боитесь.

Помощник лекаря вскинул голову, как будто я ударила его тонким, но прочным прутом.

– Нет, госпожа Мэя, – твердо сказал он, – я не боюсь, ни чуточки, потому что знаю, что все рассказы о вашей жестокости и враждебности есть самое обыкновенное злостное вранье. Если вы так хотите, то я буду вашим партнером на эту ночь. Но только как мы с вами будем делать ЭТО, когда вы такого большого роста, а я рядом с вами совсем маленький?

И действительно, юный Гак своей макушкой едва-едва доставал до сосков моей богатырской груди. И тут я вспомнила, что по этому поводу говорила амазонка Ирина, весьма острая на язык и циничная особа.

– Не бойся, господин Гак, – сказала я помощнику лекаря, – как сказал один умный человек – когда люди лежат, они всегда одного роста. И хоть я еще ни разу не участвовала в таких акциях, но думаю, что это чистая правда.

– Ну, если так, – сказал он, – тогда я согласен без всяких прочих условий…

Обрадованная, я схватила этого Гака под мышку, то есть за руку, и побежала к госпоже Анастасии, отмечаться. Та лишь недоуменно посмотрела на запыхавшегося и покрасневшего Гака и сказала, что я вовремя и что господин Дим уже пришел для того чтобы наложить на нас следящее заклинание. Поэтому мне следовало немедленно раздеваться догола, идти в отведенную нам комнату и ложиться на кушетку, прикрывшись простыней, и ждать, пока колдун Дим наложит на меня следящее заклинание, а мой молодой человек должен будет подойти ко мне позже, после того как колдун Дим закончит свою работу.

Покраснев (возможно, впервые в жизни), я быстренько расстегнула портупею с палашом и кинжалом, сняла китель, штаны, исподнюю рубаху и такие странные штучки, которые Анастасия именовала панталонами, после чего быстро пробежала к отведенной нам загородке и легла на кушетку, до подбородка прикрывшись простыней, и принялась ждать, когда придет колдун Дим. Ждать мне пришлось совсем недолго, но, честно сказать, я совсем не поняла, что он делал. Мальчик немного постоял рядом со мной прикрыв глаза, потом поводил руками над моим покрытым простыней животом, будто что-то на нем выравнивал, после чего зачем-то прикоснулся указательным пальцем к моей переносице, точно между глазами, а затем повернулся и вышел вон. Все!

Если он и наложил на меня какое-то заклинание, то я его совершенно не ощутила. Спустя некоторое время в комнатку ко мне зашел Гак, чьи чресла были обернуты полотенцем. У этих Производителей там все устроено не так гладко и красиво, как у нормальных людей – то есть нас, воительниц – и поэтому они смущаются своей некрасивой висячей штуки, стремясь замотать себя в тряпки. Первым делом я спросила у него как у лекаря, почему я совершенно не ощущаю того заклинания, которое наложил на меня колдун Дим.

– Понимаешь, Мэя, – ответил он, – ты и не должна ничего ощущать. Ведь это следящее заклинание, и оно призвано лишь зафиксировать изменения твоего состояния и срабатывание встроенных в наследственность врожденных заклинаний, которые и должны сделать так, чтобы ты рожала одних мальчиков. Понимаешь? Пусть Дим очень молод, но он очень силен и талантлив, и у него прекрасный учитель.

Я кивнула в знак того, что поняла, хотя это было не совсем так. После этого помощник лекаря Гак взял простыню за верхний уголок двумя пальцами и медленно и аккуратно обнажил мое тело.

– Ох, Мэя, – радостно улыбнулся он, – какая же ты красивая! Можно, я постою тут и полюбуюсь на тебя?

– Любуйся, любуйся… – проворчала я, – но только, пожалуйста, недолго. Я хочу, чтобы наша акция была выполнена успешно и в срок.

– Не волнуйся, Мэя, чем дольше я на тебя смотрю, тем успешней будет акция, а во времени нас никто не ограничивает, – когда он об этом говорил, то полотенце у него на чреслах вдруг стало странно оттопыриваться.

О том, что было потом, я предпочту умолчать, потому что результаты работы следящего заклинания касались только Лилии и колдуна Дима, а сам процесс только нас с молодым Гаком, и больше никого. Скажу только, что сперва мне было немного больно, а потом очень и очень приятно, да так, что я была вынуждена контролировать свои реакции, чтобы, сжимая Гака в порывах страсти, не раздавить его как какого-нибудь лягушонка.

Тридцать третий день в мире Содома. Раннее утро. Холм в полукилометре от города Ашор.